1. Никиты Преподобного Стифата, перевая сотня

1 Четыре, полагаю, есть причины, побуждающие писать о душеспасительных вещах. Первая есть свобода, самое, разумею, бесстрастие души, чрез притрудное делание достигшее до естественного созерцания творения, и оттоле вступившее в мрак Богословия. Вторая, слезами и молитвою производимая, чистота ума, от коей рождается слово благодатное, и источаются струи спасительных разумений. Третья – вселение в нас Святые Троицы, от Коей исходит светолитие Духа на пользу всякому из очищаемых, для проявления тайн царствия небесного и откровения сокрытых в душе сокровищ Божиих. Четвертая, – лежащий на каждом, получившем талант слова разума (1 Кор. 12, 8), долг, по смыслу угрозы Божией, гласящей: рабе лукавый и ленивый подобаше тебе вдати сребро мое торжником: и Аз пришед, истязал бых свое с лихвою (Мф. 9, 25-27); по каковой причине, конечно, и Давид говорил: се устам моим не возбраню: Господи, Ты разумел еси. Правду Твою не скрых в сердце моем, истину Твою и спасение Твое рех, не скрых милость Твою и истину Твою от сонма многа (Пс. 39, 10. 11).

2 Начало жизни по Богу – всецелое удаление от мира. Удаление же сие есть отвержение пожеланий души и земного мудрования отменение: вследствие чего, востекая к Божественному мудрованию, делаемся мы из плотских духовными, умерщвляемы бывая плоти и миру, оживотворяемы же в душе, во Христе и Духе.

3 Ведение о Боге неложное, вера глубоко-внедренная, при презрении всего видимого, и добродетельное действование, чуждое самолюбия – се треплетная вервь, которая, по Соломону, не скоро расторгнется (Еккл. 4, 12) от духов лукавствия.

4 Верою чаем получить воздаяния за труды; потому легко переносим труды доброделания. Духом же Святым будучи в чем удостоверяемы, любовью воспаряем к Богу.

5 Не тогда, как терпим приражения нечистых помыслов, бываем мы уже принадлежащими и к части тех, кои делают непотребное. Но когда, по ослаблении в душе усилий ревности о добром и ум, вследствие небрежного и беспорядочного поведения, начнет вращаться в смутительных и омрачительных воображениях, и труды по добродетели, при лености к богомыслию и молитве, престанут. Тогда, и не делая непотребного, числимся мы на стороне произвольно валяющихся в блате нечистых сластей.

6 Когда ослабнут бразды владычественнейших (высших) чувств, тогда тотчас поднимается восстание страстей и приходит в движение действо раболепнейших (низших) чувств. Ибо обычно неразумным сим (чувствам), разрешась от уз воздержания (или удержания и обуздания), бросаться на предметы страстей, и пастись на них, как на смертоносных пажитях, и это тем ненасытнее, чем долее продолжается услаждение ими; потому что не могут, когда свободны от уз, удерживаться от вкушения того, к чему естественное имеют стремление.

7 Из чувств одни, – именно зрение и слух, – словесны суть и паче других любомудреннейши и владычественнейши; а другие, – именно вкус, обоняние и осязание, – бессловесны и животны, назначенные служить словесным. Ибо сначала видим и слышим, а потом, движимые помышлением, осязаем предлежащий предмет и по обонянии предаем вкусу. Таким образом три последние чувства более скотны и беспрекословнее раболепны, чем два первые; и преимущественно над удовлетворением их трудятся те из скотов и зверей, которые более чревонеистовы и более похотливы, день и ночь, или пищей ненасытно себя наполняли, или неудержимо ища соития.

8 Кто действие внешних чувств заменяет внутренними, – зрение – устремлением ума к зрению света животного, слух – вниманием душевным, вкус – разумным рассуждением, обоняние – умным постижением (ощущением, чувством), осязание – бодренным трезвением сердечным: тот Ангельскую на земле проводит жизнь; – для людей он и есть и видится человеком, для Ангелов же и есть и понимается Ангелом.

9 Умным зрением приемлем свет божественный, ведение сокровенных тайн Божиих; душевным вниманием восхождение (возникновение) в сердце помыслов располагаем с разумом (или распоряжаемся ими, различая хорошие от худых; разумным рассуждением, как вкусом, распознаем виды разумений, и те, которые произрастают из горького корня, или преобразуем в сладкую для души пищу, или совсем отбрасываем, а которые от былий добрых и злачных отраждаются, те приемлем, пленяюще всяк разум в послушание Христово (2 Кор. 10, 5); умным постижением обоняем мысленное миро благодати Духа, исполняясь веселием и радованием сердечным; бодренным трезвением сердца благоумно ощущаем, как свыше Дух орошает пламя наших добрых вожделений, или согревает наши силы, охладевшие под действием хлада страстей.

10 Кто славы человеческой, которая ничтоже есть, ищет, как бы она чего-либо строила, сластолюбие лобызает с душевной ненасытимостью и любоименно предается сребролюбию; тот или в демона превращается чрез высокоумие и гордыню, или скотам уподобляется чрез порабощение похотям чрева и подчревных частей, или зверем для ближних делается чрез ненасытимое и бесчеловечное сребролюбие. Ибо таковой, по слову Господню, отпадает от веры в Бога, потому что славу от людей приемлет (Ин. 5, 44), – отвращает от целомудрия и чистоты, потому что ненасытно услаждается жжением подчревных частей и подчиняется срамным их влечениям, – отторгается от любви, потому что об одном себе печется, ближним же нуждающимся ничего не уделяет из своих имений: чрез то что все является чудовищем неким, из многих противоположностей сложившимся, и враждебным и Богу, и людям, и скотам.

11 Гнев, вожделение и разумная сила ума, когда в естественном своем чине стоят и действуют; тогда делают человека всего божественным некако и боговидным, всегда здраво действующим и отнюдь не уклоняющимся от естественного ему ступания. Когда же они в противность естеству уклоняются от надлежащего образа действования и принимают движения (или направления), несвойственные их естеству, тогда являют его, как сказано, чудовищем неким, из многих противоположностей сложившимся.

12 Гнев стоит в междупределии вожделения и разумной силы души, служа для каждой из сих сил оружием, по естеству ли они действуют, или противоестественно. Когда вожделетельная и разумная сила души действует по естеству, направляясь к вещам божественным; тогда гнев для каждой из них служит оружием правды против злобного змия, нашептывающего им и предлагающего вкусить от сластей плоти и утешиться славою человеческой. Когда же они уклоняются от естественного им движения и обращаются к противоестественному, и свой труд и занятия от божественных вещей переносят на человеческие, тогда он служит для них оружием неправды, которым они борются и воюют со всеми, кто полагает им преграду в их похотениях и стремлениях: так что человек в среде церкви верных, является или деятельным, созерцательным и богословствующим, когда действует по естеству, или скотным, зверонравным и демоноподобным, когда уклоняется к тому, что противоестественно.

13 Если кто прежде душевных своих сил болезненным покаянием и усиленными подвигами не преобразит и не сделает такими, какими в начале дал их нам Бог, когда, создав Адама, вдунул в него дыхание жизни: то ни самого себя познать не может когда-либо, ни стяжать помысел владычественный над страстями, не кичливый, не пытливый, не лукавый, простой, смиренномудрый, чуждый зависти и клеветы, – чрез пленение всякого помышления в послушание Христово. Но и души своей никогда не будет он иметь горящей и пламенеющей любовью к Богу, не преступающей пределов воздержания, довольствующеюся предлагаемым и желающей упокоения святых. Если же она этого не стяжает, то и сердца своего никогда не возможет иметь кротким, смирным, безгневным, благим, не задорным, полным милостивости и радушие, потому что она так наветует сама против себя, и так расстраивает свои силы, что является неспособной вмещать в себе лучи благодати Святого Духа.

14 Кто таким образом не воспримет в себе снова первоначального благолепия и не возобразит отличительных черт образа Того, Кто в начале создал его по образу Своему: тому как возможно когда-либо соединиться с Тем, от Кого он отдалился неподобием отличительных черт, и Коему, Свету сущему, погасив свой свет, привлек в себе противное (т.е. тьму)? Не соединившийся же с Тем, от Кого получил начало бытия, и из несущего стал сущим, и над сущими получил власть, куда ввержен будет, как не подобный Создавшему его, по отсечении от Него? Сие явно видящим, хотя я промолчу.

15 Пока имеем мы в себе вещества страстей и причины их самоохотно лелеем, не произволяя оттрясти их; дотоле сила их превозмогает над нами, приемля власть на то от нас же самих. Когда же мы отвергнем их от себя и сердце свое очистим слезами покаяния, возненавидев и обольщение видимыми вещами, тогда делаемся причастными присещения Духа Утешителя, Бога зря и зримы бывая от Него.

16 Отрешившиеся от уз пристрастия к миру пребывают в свободе от всякого порабощения чувствам, Единому Духу живя и с Ним собеседуя, яко движимые от Него, чрез Коего они обычно сочетаются и с Отцом и Словом, единосущными Ему – един дух, по Св. Павлу, с Ними бывая. Таковые не только не уловимы бывают для демонов, но и страшны, как причастники божественного огня и сами огнем сделавшиеся.

17 Осязание есть не частное некое чувство, в одной какой части тела действо свое проявляющее, но чувство общее, по всему телу распространенное. Почему, когда оно осяжет без нужды что-либо, питая еще пристрастие к вещам нежащим, тогда колеблет ум страстными помыслами. Когда же коснется чего по необходимой естественной потребе, отрешившись уже от всяких нежностей и преодолев чувственность, тогда оно не колеблет душевных чувств.

18 Когда ум преселится к вещам сверхчувственным, тогда чувства, состоя в своем чине, бесстрастно входят в соприкосновение с предметами страстей, исследуя лишь причины их и природу, и верно определяя их действия и свойства, без пристрастия к ними без склонения к ним желания против естества.

19 Подвиги и труды духовные рождают радование душевное, коему предшествует умирение страстей. Вследствие сего, что для людей, чувственности порабощенных тяжко и неприятно, то для души, в духовных трудах пребывающей и священными потами любовь к Богу стяжавшей и вожделением божественного ведения уязвленной, легко и весьма сладостно. Для тех, как преданных упокоению тела и наслаждению чувственными удовольствиями, труды и подвиги добродетели неприятны и жестоки, так как они не предпринимали сланость удовольствий сих отмывать потоками слез; а для этой (т.е. для души, работающей Богу) они вожделенны и сладостны. Так как она мерзит удовольствиями, причиняющими ей зло, и отрясла всякое к ним пристрастие, и всякое самолюбивое угождение телу, то для ней прискорбно одно – покой от трудов и пресечение подвигов. Таким образом, что для тех служит к плотскому веселью, то душе, всецело расположившейся к божественному, причиняет скорбь, а что ей доставляет духовное радование, в том же для тех причина воздыханий и мучений.

20 Труды мучительными кажутся в начале для всех, вводимых в поты и подвиги духовные. Когда же они начнут охотно упражняться в них для возращения в себе добрых расположений, и достигнут до средины преуспеяния в том; тогда труды сии являются для них источником дивной некоей отрады и утешения. А когда, наконец, мертвенное сие мудрование плоти пожрется бессмертной жизнью, подаемую присещением Духа Святого, в тех, кои, пребывая в неутомимых трудах, простираются к последним пределам добродетели; тогда лица такие исполняются неизреченной радостью и веселием, потому что чрез это в них самих открывается чистый источник слез и сладкие струи свыше дождем льющегося утешения.

21 Если желаешь достигнуть последних пределов добродетели и непогрешительно обрести путь ведущий к Богу, не давай сна очам своим, ни вождям своим дремания, или, покоя скраниам (вискам, бокам) своим (Пс. 131, 4), пока многими трудами и слезами не обретешь места бесстрастия для изможденной души твоей и не внидешь в святилище ведения Божия и чрез ипостасную Премудрость Его не прозришь разумно в последние концы человеческих дел, и презрев дольняя жаждательнейше подобно еленю не востечешь на высшие горы созерцания.

22 Краткий путь к стяжанию добродетели для начинающих есть молчание уст, смежение очей и ушей до глухоты заткнутие. Ибо ум, вследствие сего пользуясь бездействием сих чувств и заключив входы к себе со вне, начинает всматриваться в себя самого и в свои движения, и тотчас исследует, какие воспоминания плавают – по мысленному морю помыслов, и какие помышления ввергаются в горнило рассуждения его, для дознания, чисты ли они и не смешаны с горькими семенами, яко от Ангела света подаемые, или суть плевелы непотребные, всеваемые свету противными, темными силами. Таким образом он, как бы некий самодержавный владыка, стоя посреди помышлений, обсуждает их и разделяет лучшие помыслы от худших, и одни из них влагает в мысленную житницу свою, как хлебы некие, на воде божественной замешанные и огнем Духа испеченные, коими питаясь, возмогает и светом наполняется, – а другие отсылает в глубину забвения, стрясая с себя горечь их. Это впрочем бывает делом одного того, кто духовно вступил на путь, незаблудно ведущий на небеса и к Богу, совлекшись плачевного рубища темных страстей.

23 Душа, решительно отвергшая лукавство и непотребное мудрование неразумнейшего кичения, вместо же того обогатевшая простым и незлобивым сердцем под действием присещения Утешителя, всегда бывает вся в себе и в Боге, и все что видит и слышит (в области веры), почитает верным и истинным несомненно, как переступившая чрез пагубные пропасти неверия и носящаяся выше адской зависти.

24 В главе всех добродетелей шествует искренняя вера, при коей душа не колеблющеюся водится мыслью, но всецело отметает самолюбие. Ибо только что выступившему на подвиги ничто так не препятствует исполнять делом заповеди, как всезлобнейшее самолюбие (желание плоти). Оно служит препоной к преуспеянию даже и ревностным. Оно влагает в них мысль о неисцельных болезнях и страданиях тела (если станут строго жить) и тем охлаждает жар ревности душевной и склоняет ее отказаться от злостраданий (произвольных лишений) ради добродетели, как навета против самоугодливой жизни. Есть же самолюбие неразумная любовь к телу, или саможаление, которое делает монаха самолюбивым, душелюбивым и телолюбивым, и отдаляет его от Бога и царствия Его, по следующему преподобному слову: любяй душу свою, погубит ю (Ин. 12, 25).

25 Кто трудолюбно начал исполнять заповеди Божии и с теплым рачением на рамена свои легкий ярем подвижничества: тот не щадит здоровья тела, не ужасается тяжелости дел добродетели, не отступает в болезненном страхе пред трудами и не посматривает на другого кого, нерадиво и беспечно относящегося к подвигам; но с горячим желанием шествует стезею добродетелей, во всяком злострадании (при всяких лишениях), смотря на себя одного и на заповеди Бога, и каждодневно бросает в слезах семена свои на поле живых, пока породится в нем злак бесстрастия, возрастет в стебель ведения божественного и даст колос, приносящий зерно слова и порождения правды.

26 Ни от чего, думаю, преуспеяние души не бывает так скоро и поспешно, как от единой веры, но веры не той только, коей веруют в единого Бога и единородного Сына Его, но особенно той внутреннейшей веры, коей веруем, что как все обетования Христовы, какие обетовал и уготовал Он любящим Его, так и угрозу и муки адские, кои уготованы дьяволу и рабам его, несомненно истинны. Такая вера убеждает душу, в подвиге сущую, уповать, что достигнет устроения святых и блаженного их бесстрастия, встечет на высоту святости их и сделается сонаследницей с ними царства Божия. Будучи же так удостоверяема, она ревностнее устремляется к деланию заповедей, и ни мало не колеблясь, старается подражать трудам их, в чаянии подобными ихним подвигами достигнуть и совершенства их.

27 Внутреннее делание или венцы заслуживает душе, или казни и муки. Ибо если оно божественными занимается вещами и с любовью удобряет поле смиреномудрия, то, имея слезное свыше орошение, возделывает к Богу любовь и веру, а к ближнему сострадание, чрез кои душа, отображая в себе красоту образа Христова, бывает светом для людей, лучами добродетелей привлекая к себе взоры их и всех возбуждая к славословию Бога. Если же оно занимается вещами дольними и человеческими, и подземные прокапывает и взрывает мины греха, то, обдаваемо будучи снизу смрадом и мраком, возделывает ненависть и отвращение к добру, чрез кои душа, отображая в себе перстный и безобразный образ ветхого человека, мраком всецело бывает для приближающихся, непотребными делами и беседами развращая незлобивые и неутвержденные души и возбуждая хулы на Бога. В конце же всего, в каком состоянии застигнута будет душа смертью, сообразное с тем получит и воздаяние.

28 Возделыватель худых помышлений мрачным и печальным делает внешний вид лица своего, язык – неспособным к пению божественных песней и себя – для всех неприятным и нежеланным встречником и собеседником. Возделыватель же благих и бессмертных произрастений в сердце радующееся и улыбающееся имеет лице, и сладкозвучный в молитвах язык, и для всех всегда бывает приятным собеседником. Так что отсюда для всех, видящих добре, явно есть бывает, кто из таковых находится еще в рабстве нечистых страстей, и состоит под невольным законом земного мудрования, и кто освобожден от такого рабства законом Духа.

29 Делами укореняющиеся, страсти делами же, противоположными им, и врачуются. Ибо как невоздержание, сластолюбие и объедение, жизнь изнеженная и рассеянная образуют в душе страстное настроение и ведут ее к делам неуместным: так утеснение себя во всем и воздержание, труды и подвиги духовные снабжают ее бесстрастием и из состояния страстного переводят ее в состояние бесстрастное.

30 Когда кто чрез притрудное и усиленное подвижничество при смиренномудрии сподобится от Бога великих даров, а потом, поступившись оттуда, предан будет страстям и демонам наказателям, да ведает таковой, что превознесся и великое нечто о себе возмечтал, с презрением смотря на других. Начало греха гордыня (Сир. 10, 15). И ему ни в чем другом не найти врачевства и избавления от овладевших его жизнью страстей и демонов, как в возведении себя в прежнее благонастроение чрез покаяние, избрав себе в посредники при сем добрые – смирение и сознание своих мер, под действием коих всякий, добре стоящий на основании добродетелей, почитает себя низшим всякой твари.

31 Равное зло есть и пред Богом и пред людьми, во Христе живущими, как то, когда кто страстен делами, так и то, когда кто надменен в добродетелях духом самомнения. Ибо как о делах первого и о том, что у него бывает отай, срамно есть и глаголати (Еф. 5, 12): так и высокосердие второго мерзость есть пред Богом (Прит. 16, 5); и как тот отвратителен Богу, так что Он не может иметь в нем покоя, потому что он плоть, по слову Божию (Быт. 6, 3), так и этот нечист пред Господом, потому что горд.

32 Не так, что если страсть, то и грешное дело; но ино это, и ино то: страсть в душе движется, а деяние греховное телом видимо совершается. Так – сластолюбие, сребролюбие и славолюбие суть пагубные страсти душевные, а блуд, лихоимание и неправда суть греховные деяния; похоть, гнев и гордость суть страсти душевные, – следствия противоестественного движения сил ее, а блуд, убийство, кража, пьянство и другое что, противозаконно телом совершаемое, суть плотские деяния грешные и пагубные.

33 Есть три главнейших начальника всех страстей, и три против них ополчения, и три чина лиц, кои борются с ними и низлагают трехглавого дракона сластолюбия, сребролюбия и славолюбия: новоначальный, средний и совершенный.

34 Кто теперь только обнажился для подвигов благочестия и вводится в ополчение против страстей, тот всю брань свою устремляет против духа сластолюбия, и сильно поражает его посредством всякого злострадания, – плоть измождая неедением, спанием на голой земле, бдениями и всенощными молитвами, а душу сокрушая помышлением об адских муках и памятью смертной, и сердце от осквернения сочетанием и сосложением омывая слезами покаяния.

35 Кто ступание свое от начала простер до среды, и поты от борения с духом сластолюбия отер губкой бесстрастия (т.е. прогнал сего духа), и открытыми очами начал смотреть на естественные вещи, – тот теперь поднимает оружие веры против духа сребролюбия, веры не имеющего, ум возвышая к помышлению о божественных вещах, разум устремляя к уразумению значения тварей и к изъяснению свойств их, а душу возводя верою от видимого на высоту невидимого, питая убеждение, что Бог, приведший все из небытия в бытие, Он же есть и Промыслитель о своих произведениях, и надеждою окрыляясь к достижению божественной жизни.

36 Кто с помощью созерцания и бесстрастия прошед средину и миновав прелести мирского чувства, вступил с помощью слова разума и ипостасной Премудрости Божией во мрак Богословия, тот силою смирения поднимает теперь оружие против духа славолюбия, душу сокрушая священными откровениями и заставляя ее небезболезненно проливать слезы, мудрование же свое низлагая памятованием о человеческой немощи и возвышая его разумениями божественного разума.

37 Постами, бдениями и молитвами, спанием на голой земле, трудами телесными и отсечением своей воли в смирении душевном ставим мы духа сластолюбия безуспешным; порабощаем его себе слезами покаяния, и вводя в узилище воздержания, делаем недвижимым и бездейственным, – разумеется тогда, как сами состоим в ополчении ревностных подвижников.

38 Оружиями веры и мечем духовным. иже есть глагол Божий (Еф.6, 17), победив духа сребролюбия, закалаем его, и вместе с тем с помощью слова премудрости востекаем к созерцанию существующего, словом разума становимся выше ничтожества видимых благ, и в царских дворах любви упокоеваемся под действием многобогатых сокровищ упования.

39 На крыльях бесстрастия и смиренномудрия плавая в воздухе таинственного богословия и входя в горнюю глубину ведения тайн Божиих действом Божественного Духа, молниями божественных догматов и разумений попаляем духа славолюбия; взирая же наконец человеческих дел, дождем слез и потоками сокрушения потопляем бесов его тристатов, воюющих против нас самомнением, тщеславием и гордынею.

40 Кто похоть плоти, похоть очес и гордость житейскую, – мирские сии неправды, по причине любления коих бываем мы врагами Богу, – душевно возненавидел и отрекся от них; тот распял себе мир и сам распялся миру, разрушив во плоти своей вражду между Богом и душой, и сотворив в обоих мир. Ибо умерший сим в совлечении плотского мудрования примирил себя с Богом, убив вражду мира в умерщвлении сластей чрез распятую миру жизнь, и облобызал возлюбление Иисуса. Почему таковой бывает уже не враг Божий, как друг мира, но друг Божий, как распявшийся миру и могущий говорить: мне мир распясь, и аз миру (Гал. 6, 14).

41 Всякое подвизающихся оставление благодатью бывает обыкновенно за следующие вины: за тщеславие, за осуждение ближнего и надмение добродетелями. Почему коль скоро что-либо из сего окажется вошедшим в души подвизающихся, то это причиняет им оставление от Бога; и не избежать им праведного осуждения за это при падениях, пока отвергши то, что было прежде причиной оставления, не убежать на высоту смиренномудрия.

42 Не то только есть нечистота и осквернение души, когда кто нечист бывает от скверных страстных помышлений; но и то, если кто превозносится всегдашнею исправностью поведения и надымается добродетелями, также, когда много думает о своей премудрости и своем познании Бога, и осуждает кажущихся беспечными и нерадивыми братий. Это видно из притчи о мытаре и фарисее.

43 Не думай получить ослабу от страстей и избежать осквернения происходящими от них страстными помышлениями, нося еще в себе гордостное и дмящееся о добродетелях мудрование. Не увидеть тебе двора мира в благостыне помыслов и не войти в храм любви с радостью во всякой милостивости и тихости сердца, пока надеешься на себя и на дела свои.

44 Если душа твоя страстно прилепляется к красивым телам, и подвергается потом тиранству страстных помыслов, рождающихся от сего: не предполагай, что они-то и суть причина происходящей в тебе бури помыслов и страстного движения; но знай, что причина сего сокрыта внутрь души твоей, которая, как камень некий магнит железо, привлекает к себе вред от лиц в силу предрасположения к тому, и злой страстной привычки. Творения же Божии все добры зело, по слову Самого Бога, и ничего не имеют такого, что давало бы основание к похулению создания Божия.

45 Как плывущие по морю и страдающие морской болезнью, не по естественному свойству моря страждут сие, но по причине внутреннего некоего к тому предрасположения в них самих: так и душа не по причине красивых лиц, но по причине в ней самой залегшего расположения к сему злу, подвергается крайне сильному влечению и тревоге страсти.

46 Соответственно внутреннему настроению души, инаковых и инаковым представляется ей и естество вещей. Когда умные чувства стоят в ней в своем естественном чине, и ум незаблудно шествует в понимании тварей, разумно объясняя существо и движения их, тогда в естественном чине видятся ей и вещи и лица, и всякое естество вещественных тел не имеющими сокрытой какой-либо причины заразы или вреда. Когда же силы ее действуют не по естеству своему, восставая одна против другой, тогда и это все видится ей, но как оно есть по естеству своему: оно естественной своею красотою не возводит уже ее к познанию Творца, но, по причине страстного ее состояния, низводит в глубину погибели.

47 Если, оставлен быв благодатью, пал ты падением плоти, или языка, или помысла, да не покажется тебе сие удивительным или странным: твое это падение и по твоей вине. Ибо если б ты прежде не подумал о себе что-либо особенное и важное, как не следовало, или не вознесся над кем-либо в горделивом о себе мудровании, или не осудил другого кого в естественной какой немощи человеческой, то не был бы, по праведному суду Божию, оставлен благодатью. и не испытал бы сам своей немощи. Испытал же ее ты теперь, да научишься из сего не осуждать, не мудрствовать паче, еже подобает мудрствовати (Рим. 12, 3), и ни над кем не возноситься.

48 Падши во глубину зол, отнюдь не отчаивайся в возможности воззвания оттуда, хотя бы ты низвергся на последнюю ступень адской злобы. Ибо если ты имеешь у себя основание благочестия, усердно заложенное прежде деятельными добродетелями, то, хотя бы, построенная тобою на нем из разных камней добродетели, храмина его, поколеблена быв, подверглась падению и разорению с верха до низу, до самого лица страшнейшей земли зол, и тогда Бог не забудет прежних твоих трудов и потов, коль скоро ты сокрушенное от падения своих носишь сердце, которое, помня прежние дни, с воздыханием взывает к Нему о своих падениях. Призирая, воззрит Он на тебя, трепещущего словес Его (Ис. 66, 2), невидимо коснется очес болезнующего сердца твоего, и прежде трудами заложенное тобою основание добродетели, взяв под свой покров, даст тебе силу, большую и совершеннейшую прежней силы в пламенной ревности горящего духа, на то, чтоб ты снова трудолюбно стяжал дела добродетели, сгубленные по зависти лукавого, и в духе смирения воздвигнул дом ее, светлейший прежнего, для вечного ее упокоения как написано (Пс. 131, 14).

49 Все к бесчестью нашему с нами случающееся от людей, или от демонов, праведным судом Божиим, по Его домостроительству случается к смирению суетного надмения наших душ. Цель у Бога, правителя жизни нашей та, чтобы мы были всегда смиренны, не мудрствовали паче, еже подобает мудрствовати, но мудрствовали в целомудрии (Рим. 12, 3) и не думали о себе много, но на Него взирали и Его блаженному смирению по возможности подражали, ибо Он кроток был и смирен сердцем (Мф. 11, 29); каковыми и нам желает быть Он, претерпевший за нас смерть неправедную и бесчестную. Почему ничто другое так Ему не любезно и не привлекательно во всякой воистину добродетели, и ничто так не сильно возвысит нас от гноища страстей, как кротость, смирение и любовь к ближнему: так что, когда мы творим добродетели без соприсутствия их, тогда всякое наше делание суетно, и всякий труд подвизания бесполезен и Богу неприятен.

50 Вводимым в жизнь добродетельную к исполнению заповедей и избежанию грехов содействует страх мучений вечных. Тем же, которые чрез добродетель достигли до созерцания славы Божией, – иной, подобно тому, сопутствует страх, крайне страшный им из любви к Богу, страх чистый, который и содействует им к неуклонному пребыванию в любви Божией, так как они боятся страшного от нее поскользновения. Первым, когда они падают, уклоняясь от своей цели, и потом, раскаиваясь, тотчас встают, сопутствует первый страх с благими надеждами; а за вторыми, по зависти дьявола погрешившими падением с высоты созерцания славы Божией, не тотчас последует второй страх, но их приемлет мгла некая и тьма осязаемая, полная малодушие, скорбения и горести с первым страхом мук. И если бы Господь Саваоф не сокращал оных дней такого нестерпимого скорбения, то не спасся бы никто из падающих сим образом.

51 Когда душа успокоится от постоянного докучания страстных помыслов и мучительное жжение плоти увянет, тогда ведай, что внутрь совершилось наитие Святого Духа на нас, возвещающее об оставлении прежних грехов и о даровании нам бесстрастия. Пока же она воню сих помыслов чрез частое их докучание ощущает, и пока подчревие плоти ее возжигается, дотоле ведай, что далеко от ней благоухание Духа, и что она вся держится в неразрешимых узах страстей и чувств.

52 Люта и неудобно-победима страсть хуления, которая источником своим имеет гордостное мнение сатанинское. Она и на всех, по Богу живущих добродетельно, нападает, но особенно на тех, кои преуспели в молитве и созерцании божественных вещей. Сего ради надлежит всяким хранением блюсти чувства и благоговеинствовать пред всеми страшными тайнами Божиими и внимательно наблюдать за нападениями духа сего. Он приседит нам, когда молимся и поем псалмы, и отрыгает иной раз, по нашему невниманию, нашими устами клятвы на нас же и странные хуления на Бога вышнего, привводя их в стихи псалмов и в слова молитвы. Но против него, когда он что-либо такое произносит устами нашими, или всевает в мысли наши, надо обращать в слово Христово, говоря к нему: иди за мной сатано (Мф. 4, 10), всякого зловония исполненный и осужденный на вечный огнь; хула твоя да падет на главу твою. Сказав это, тотчас насильно, как пленника, обратим ум на другой какой предмет божеский или человеческий, какой вспадет на мысль, или со слезами вознесем его на небеса и к Богу. Так, с Божиим нам содействием, избавимся мы от тяготы хуления.

53 Печаль есть страсть тлетворная для души и тела, и самых мозгов касающаяся. Но такова печаль мира сего, нападающая на людей, по причине временных потерь и неприятностей, которая нередко бывает для них причиной даже смерти. Печаль же по Богу весьма полезна и душеспасительна: она подает терпение в трудах и искушениях, открывает источник умиления для подвизающегося и жаждущего правды Божией, и слезами, как хлебом, насыщает сердце его, так что на нем исполняется Давидское слово: напитаеши нас хлебом слезным, и напоиши нас слезами в меру (Пс. 79, 6), – вином умиления.

54 Части души, расстроенные деланием худых дел, успешно воссозидает печаль по Богу и снова поставляет их в естественное им состояние: она слезами так истончает зиму страстей и облак греха, и из мысленного воздуха души изгоняет их, что в помыслах ума нашего тотчас делается ведро, в море мыслей тишина, в сердцах наших веселие и в виде лица нашего изменение, на которое взирая, имеющие очи видеть могут с Давидом взывать: сия измена денницы Вышнего (Пс. 79, 11).

55 Не принимай всеваемых в тебя помыслов на ближнего по подозрениям, потому что они лживы, гибельны и всегда прельстительны. Знай, что чрез это демоны покушаются ввергать в ров пагубы тех, кои делают уже успехи в добродетелях: ибо иначе не могут они кого-либо из подвизающихся направить в ров осуждения и деятельного греха, как внушив ему наперед принять лукавые подозрения на ближнего, по его внешнему поведению и обычаю, потому что, подводя его таким образом самого под суд (за осуждение) и доводя до падения в грех, они вплетают его в осуждение вместе с миром, по следующему святому изречению: аще бо быхом себе рассуждали, не быхом осуждени были: судими же (судя же других), от Господа наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор. 11, 31. 32).

56 Когда по небрежности дадим демонам место влагать в уши наши подозрения на братий, – именно не наблюдая за движениями очей, тогда доводимы бываем ими до осуждения иной раз даже и совершенных в добродетели. Иной, улыбающимся лицом смотрящий и доступный для беседы со всеми, может показаться сластолюбивым и страстным, а другой, строго и мрачно смотрящий – гневным и гордым. Но по таким внешним чертам не следует составлять суждения о людях, потому что они всегда почти бывают в таком случае погрешительны. Ибо в людях замечаются большие различия в естественных свойствах, навыках и телосложениях, на которые верно смотреть и верно о них судить могут одни те, кои умное свое око душевное очистили многим сокрушением и имеют пребывающим в себе безмерный свет божественной жизни, – коим дано видеть и тайны царствия Божия.

57 Сделавшись самоделателями срамных дел плотских, в противность естеству служим похоти и гневу, плоть оскверняя срамными токами, а душу омрачая горечью гнева, и за то отчуждаемы бывая от Сына Божия. Почему надлежит нам осквернение нечистыми токами из тела очищать потоками слез, а омрачение души горечью гневной прогонять светом сокрушения и сладостной по Богу любви, и таким образом опять соединяться с Тем, от Кого прежде были ими отчуждены.

58 Иногда горесть и болезнование причиняются сердечному чувству излиянием слез, а иногда радость и веселие. Когда очищаемся мы покаянием от яда и скверны греха, довольные к тому имея из него слезы, тогда, как млатами тяжелыми, бывая поражаемы воспоминаниями о содеянном глубокие из сердца испускаем стенания, от полноты чувства горести и болезнования о том. Когда же, довольно быв очищены слезами, почувствуем свободу от страстей, тогда, обвеселяемы бывая божественным духом, как тихое и чистое стяжавшие сердце, неизреченно сладостного преисполняемся утешения от радостотворных слез умиления.

59 Ины слезы, проливаемые от покаянного сокрушения и ины, проливаемые от божественного умиления. Те, как река, потопляют и разрушают все твердыни греха, а эти бывают тоже для души, что дождь для нив и роса для злаков, питая колос ведения и делая его многозеренным и многоприплодным.

60 Не тоже слезы, что и умиление; но между слезами и умилением большое расстояние. Те приходят от раскаяния в прежнем образе жизни и прежних падениях души для очищения сердца, как бы огнем и кипящей водою; а это свыше находит от божественной росы Духа в утешение и прохлаждение души, тепле вступившей теперь во глубину смирения и причастившейся неприступного света созерцания, и так к Богу Давидски в радости вопиющей: проидохом сквозе огнь и воду и извел ны еси в покой (Пс. 65, 12).

61 Говорят, слышал я, будто невозможно навыкнуть добродетели, без ухода в даль и убежания в пустыню, и удивлялся, как вздумалось им неопределимое определять местом. Ибо если навык в добродетели есть восстановление сил души в первобытное благородство и сочетание во едино главнейших добродетелей для свойственного ей по естеству действования; а это не со вне привходит в нас, как нечто вводное, а прирождено нам от сотворения, и чрез это входим мы в царствие небесное, которое внутрь нас есть, – по слову Господа: то пустынь излишняя, когда мы и без ней входим в царствие, чрез покаяние и всякое хранение заповедей, – что возможно на всяком месте владычества Божия, как поет божественный Давид: благослови душе моя Господа, на всяком месте владычества Его (Пс. 102, 22).

62 Кто в массе царского ополчения под воеводами и командирами в ряду с другими воинами, готовыми помочь ему и защитить его, выступив на брань, не мог показать воинской доблести и храбрости против супостатов и хоть одного из них поразит: тот как один станет воинствовать и бороться с толпою многих тем вражеских, или как может показать при этом воеводское какое дело, неискусен будучи в воевании? Если же в человеческих делах это невозможно, не тем ли более в божеских? Кто, убежав в пустыню, может узнавать набеги бесов и подступы страстей, явные и неявные, или на них делать нападение, наперед добре не обучившись отсечению своей воли, среди общества братий, под руководством опытного вождя в деле такой брани невидимой и мысленной? Если же это невозможно, то тем паче невозможно, чтоб такой за других успешно воевал и других научал одерживать победы над врагами.

63 Отсеки укоризненное нерадение и достойное поношения небрежение о заповедях Божиих; отбрось самоугодие и вооружись нещадно против плоти; презри славу и честь; возненавидь сластные похотения тела; бегай сытости, от коей возгорается огнь в подчревии; облобызай скудость и всякие лишения; противостой страстям; обрати чувства свои во внутрь души; направь внутреннее твое к деланию лучшего; не осуечайся человеческими делами; всю силу твою иждивай на делание заповедей; плач, спи на земле, люби лишение и уединение; познай, наконец, не то, что окрест тебя, а что такое ты сам; будь выше ничтожности видимых вещей; устремляй мысленное око свое к созерцанию Бога, узревай красоты небесные, и сошед оттуда возвещай братиям о благах вечной жизни и о таинствах царства небесного. Вот это и есть делом убежание от людей чрез крайнее подвижничество и цель пребывания в пустыни.

64 Если желаешь увидеть блага, которые уготовал Бог любящим Его, вселись в пустыню отречения от своей воли, и бегай мира. Какого же это мира? – Похоти очес и плоти, гордости помыслов и прелести видимых вещей. Если убежишь от такого мира, то рано воссияет тебе свет чрез узрение божественной жизни и исцеления души твоей, т.е. слезы, скоро воссияют (Пс. 58, 8), и ты изменишься изменением десницы Вышняго (Пс. 76, 11), и рана страстей после сего не приблизится телеси твоему (Пс. 90, 10). Таким образом ты, среди мира и людей пребывая, будешь как живущий в пустыни и людей не видящий. Если же таким образом не убежишь ты от сего мира, то убежание из мира видимого нисколько не послужит тебе к преуспеянию в добродетелях и соединению с Богом.

65 Быть монахом не то есть, чтоб быть вне людей и мира, но то, чтоб, отрекшись от себя, быть вне пожеланий плоти и уйти в пустыню страстей (т.е. в бесстрастие). Если великому оному (Авве Арсению) и сказано: бегай людей, и спасешься, то сказано в этом именно смысле. Ибо видим, что он и после того, как убежал из мира, водворялся среди людей, проходил по населенным местам и живал с учениками. Но при этом старательно соблюдая внутреннее бегство при чувственном общении, никакому вреду не подвергался он от сопребывания с людьми. Это же и другой некто из великих воззвал, выходя из собрания: бегайте, братия, и указал на уста, когда спросили его, от чего бегать.

66 Жизнь сбором в одном месте безопаснее уединения. О необходимости такого совместного жительства свидетельствует Священное Слово Господа Иисуса, которы говорит: идеже еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреди их (Мф. 18, 20). Об опасности же жизни уединенной говорит Соломон: горе единому, потому что егда падет, не будет второго воздвигнути его (Еккл. 4, 10). И Давид ублажает воспевающих Бога в любви и единомыслии, говоря: блажени людие, ведущии воскликновение (Пс. 88, 16). Похваляет он и совместное сожительство, когда говорит: се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе? (Пс. 132, 1). – И об учениках Господа говорится в Деяниях, что у них была одна душа и одно сердце (Деян. 4, 32). Наконец и сошествие к нам Бога было не в пустыне, а в населенных местах, среди людей грешных. Итак, необходимо общее единомысленное житие, уединение же поскользновенно и опасно.

67 Нужда есть придти соблазном, говорит Господь, но горе человеку тому, имже соблазн приходит (Мф. 18, 7). Сие горе навлекает на себя тот, кто, потеряв благоговеинство и небрежно без страха Божия ведя себя посреди собора братий, многим из простейших подает соблазны. Он то действиями своими, образом держания тела и нехорошими привычками, то словами и беседою растленной растлевает души и нравы добрые и благие.

68 Исполняющий заповеди не бывает камнем соблазна для людей, потому что в нем нет соблазна (1 Иоан. 2, 10).Мир много любящим закон Твой, и несть им соблазна (Пс. 118, 165), но свет, и соль, и жизнь по слову Господа: вы есте свет мира; вы есте соль земли (Мф. 5, 14. 13). Свет есть таковой, как добродетельный по жизни, просветительный в слове, мудрый в совете; соль, как богатый божественным ведением и сильный в премудрости Божией; жизнь, как словесами беседы своей оживляющий умерщвленных страстями и выводящий их из ада отчаяния: и при сем светом дел своих праведных сияя пред лицом людей и освещая их, приятностью и горькостью словес своих восстягивая их от разленения и избавляя от растления страстей; а жизненностью речей своих подавая оживление душам, умерщвленных грехом.

69 Страсть тщеславия есть трехостный волчец, тщеславием, самомнением и гордостью от бесов разжигаемый и выковываемый: но теми, кои водворяются в крове Бога небесного, он легко схватываем бывает на месте преступления (в самом начале зарождения); и остны его сокрушаются, а они на крыльях смирения воспаряют горе, и упокоеваются под сенью древа жизни.

70 Когда нечистый сей и многокозненный бес приступит к тебе, и, если ты делаешь успехи в добродетели, начнет пророчить тебе высоту престолов, приводя на память в помыслах деятельность твою и превознося ее, как превышающую других, и представляя тебе, что ты довольно силен даже и для того, чтоб руководить других; тогда схватив его мысленно, не пускай убежать от тебя, если свыше получил ты силу поступать так, и, взяв его, пойди с ним мыслью в воображении к какому-нибудь, прежде сделанному тобою, худому делу, и, обнажив его пред ним, скажи ему: делающие такие дела достойны ли взойти на сию высоту предстоятельства, и кажутся ли они тебе довольно гожими к тому, чтоб руководить души и приводить их спасенными ко Христу? Ты, может быть, скажешь это, а я молчу. – И он, не имея, что ответить тебе, исчезнет как дым от стыда и не станет уже более сильно докучать тебе. Если же у тебя нет ничего худого, сделанного или сказанного тобою, – потому что жизнь твоя премирна, то поставь себя пред заповедями и страданиями Господа, и тотчас увидишь, что ты настолько мал пред полной мерою совершенства, насколько купель воды меньше моря. Ибо правда человеческая столько отстоит от правды Божией, сколько величина земли от неба, и комар от льва.

71 Глубоко уязвившийся любовью к Богу не имеет достаточных к удовлетворению сего расположения сил тела: ибо в трудах и потах подвижничества нет насыщения сему его расположению. Находясь в состоянии, подобном тому, в каком находится томимый крайнею жаждою, ничем не может он до насыщения удовлетворить внутренней жгущей его жажды; день и ночь готов он быть в трудах, но силы тела оставляют его. Полагаю, что, таким же сверхъестественным жаром любви пленены быв, и мученики Христовы не чувствовали мук и насыщения не имели, предаваясь им; но сами себя побеждали распаленным к Богу рвением, и всегда находили, что страдания их далеко отстают от меры их пламенного желания страдать за Господа.

72 Мерящий себя, в каком-либо отношении, с кем-либо из подвижников, или живущих с ним братий. Сам себя прельщает в неведении, и не Божиим идет путем. таковой или сам себя не знает, или уклонился от пути, ведущего на небо, по которому ревнители текут в самоуничиженном мудровании, коим, перелетев чрез сети врага, воспаряют в мысленный воздух на крыльях бесстрастия, и в светлых веснуют местах, украшены будучи смиренномудрием.

73 Напыщенный и в самомнении умом прельщающийся никогда во свете смирения не улучит благодати умиления, ради коего даруется свет премудрости Божией тем, кои сокрушены сердцем, как написано: во свете Твоем узрим свет (Пс. 35, 10). Его покрывает ночь страстей, в коей расхаживают все дубравные звери человеческого естества скимны самомнения, – бесы, говорю, тщеславия и блуда рыкая ищут, кого поглотить и воврещи в чрево отчаяния.

74 Для живущего по человечески и увлекаемого духом самомнения жизнь настоящая бывает морем зол, погружая умную часть его души в море сластных утех и удовольствий, и троечастность его неистово поражая свирепыми волнами страстей, под действием духов злобы. Ему угрожает страшная опасность крайнего отчаяния, пока ладья его и кормило душевное сокрушаются сластями плотскими и кормчий – ум остается во глубине греха и в смерти духовной; если море зол не укроет наконец волны свои в глубине смирения, море сластей не превратит своих течений в обильные дожди слез и не преложится в сладость светоносного умиления.

75 Кто сластям и делам телесным в сытость поработал, в сытость пусть попользуется и трудами подвижническими, в потах злострадания; чтобы сытость отбить сытостью, сласть горечью. покой трудами телесными. и обрести сытость веселия и радования в упокоение. Сим образом ты и насладишься благоуханием целомудрия и чистоты, и вкусишь неизреченной сладости бессмертных плодов духовных. Подробно сему обыкновенно кладем мы в одежды очистительные зелья, для очищения их от смрада. когда они пропитаны им до невозможности употреблять их.

76 Болезни полезны для тех, кои только вводятся в добродетельную жизнь, тем, что содействуют им к истощанию и усмирению горячей плоти. Они силу плоти делают слабейшей, грубое перстное мудрование души истончавают, ее же собственную силу делают сильнейшей и мощнейшей, по божественному Павлу, который говорит:егда немощствую, тогда силен есмь (2 Кор. 12, 10).

77 От беспорядочной и неровной диеты у многих часто рождаются болезни, когда кто то при усилении ревнования о трудах добродетельных безмерно и без рассуждения налегает на крайнее неедение, то при ослаблении его поблажает телу, естественно врагу нашему, многоедением и пресыщением. Необходимо мерное воздержание и для тех, кои вступают на путь добродетели. и для тех, кои прошли за средину подвигов и простираются к области высшего созерцания. Оно – мать здравия, друг целомудрия и сотоварищ смиренномудрия.

78 Знай, что бесстрастие двояко, и двояким образом бывает в ревностных особенно. И во-первых, по достижении конца деятельной философии (жизни) первое бывает у ревностных бесстрастие, когда, по преуспеянии в многообразных трудах подвижничества, умирают в них страсти, стремления плоти останавливаются в бездействии, и силы души начинают действовать, по естеству своему, а ум возводится в первое состояние – поучаться в божественных вещах разумно. Потом, с начатками естественного созерцания второе, совершеннейшее явно пребывает к ним бесстрастие, в котором ум их, по убезмолвлении помыслов, возводится в мирное устроение, и делается зрительнейшим и прозрительнейшим: зрительнейшим в вещах божественных, – в узрениях лучшего, и в раскрытиях тайн Божиих; прозрительнейшим в вещах человеческих, – кои издали еще идут и имеют случиться. В обоих сих видах бесстрастия действует один и тот же дух, который, в первом, властно держит и вяжет, а во втором, разрешает в свободу вечной жизни. как говорит св. Павел (Рим. 6, 22).

79 Приблизившийся к пределам бесстрастия правые о Боге и естествах вещей творить умозрения, и от красоты тварей, соразмерно с своею чистотою, востекая к Творцу, приемлет светолития Духа. Благие о всех имея мнения, о всех всегда думает он хорошо, всех видит святыми и непорочными и правое о вещах божеских и человеческих произносит суждение. Ничего не любит он из вещей мира сего, о коих так рачительны люди; но совлекшись умом от всякого мирского чувства, к небесам и к Богу востекает он, чистый от всякой тины земной, и свободный от всякого рабства; весь предается мысленным благам Божиим в едином духе, и зря Божескую красоту, любит благолепно пребывать мысленно в божественных местах блаженной славы Божией. в неизреченном молчании и радовании, и изменившись всеми чувствами, как Ангел в вещественном теле невещественно сообращается с людьми.

80 Разум находит и аскетических пять чувств: бдение, богомыслие, молитву, воздержание и уединение. Кто сочетает с сими чувствами свои чувства, именно – зрение с бдением, слух с богомыслием, обоняние с молитвою, вкус с воздержанием, осязание с уединением, тот скорее очистит ум свой и, утончив его ими, сделает его бесстрастным и зрительным.

81 Ум, обуздавший свои страсти и ставший выше печали и радости, бесстрастен. Он и в печальных случайностях не подавляется скорбью, ни в благоприятных не разливается в радостях, но в прискорбностях радующеюся держит душу, а в благоприятностях воздержной в радости и не выходящей из меры в ней.

82 Велика ярость бесов на тех, кои преуспевают в созерцании. Они день и ночь приседят им с наветами, и то чрез тех, кои живут вместе с ними, возбуждают на них лютые искушения, то сами поднимают шум и топот для устрашения их, – иногда нападают на них спящих, завидуя их покойному отдыху. и всячески беспокоят их. хотя не могут причинить вреда тем, кои Богу себя посвятили. И если б не было при них Ангела Господа Вседержителя, охраняющего их. не избежать бы им их наветов и сетей смертных.

83 Состоя в подвиге по деятельному любомудрию добродетели, внимательнее наблюдай за наветами губительных бесов. Ибо сколько положишь ты восхождений преуспеяния в высших добродетелях. сколько увеличится божественный свет в молитвах твоих, и ты благодатью Духа Святого внидешь в откровения и видения неизреченные: столько они, видя тебя восходящим к небесам, скрежещут зубами и старательно простирают многоплетенные сети свои по мысленному воздуху. Не только плотолюбивые и зверские бесы похоти и гнева дхнут на тебя, но и духи богохульные в горькой зависти восстанут на тебя. Сверх того эти воздушные начала и власти, явленно (наружно) и неявленно в одном воображении начнут принимать разные странные и страшные образы, чтоб смутить тебя. или вред какой причинить тебе. Но упражняясь с бодренным оком ума в делании умной молитвы, тебе нечего бояться такой стрелы, летящие во дни, потому что они даже к обиталищу твоему не смогут приблизиться (Пс. 90, 5. 10), будучи, как тьма, гонимы сущим в тебе светом и божественным огнем опаляемы.

84 Духи злобы крайне боятся благодати Божественного Духа, особенно когда она присветит богатно, или когда мы сияем чистотою под действием божественного поучения и чистой молитвы. Не смея по сей причине приблизиться к обиталищу осияваемых таким образом, они одними мечтаниями и призраками, страшными топотами и безобразными криками, покушаются устрашить и смутить их, чтоб отвлечь от бдения и молитвы. Даже и когда они лягут немного поспать на земле, не щадят их; но, завидуя этому их коротенькому отдыху от трудов, нападают на них, и некими сотрясениями вземлют сон от веждей их, замышляя сим образом сделать жизнь их более тяжкой и исполненной прискорбностей.

85 Духи тьмы кажутся облеченными в тонкие тела, как подает повод думать опыт, призрачно ли они это представляют, обманывая чувства, или осуждены на это за древнее падение. Как бы то ни было, но они устремляются схватиться с подвижнической душой, когда раб ее тело склоняется ко сну; что, как мне кажется, служит и к испытанию души, стоящей теперь уже выше немощей смиренного тела, – каковы ее энергия и мужество против них, грозящих ей страшным чем-либо с яростью и неистовством великим. Душа, уязвленная любовью к Богу и главнейшими добродетелями преисполненная, не только сопротивляется им в праведном гневе, но и бьет их нещадно, если есть какое чувство в них, как видится, оземленившихся вследствие отпадения от первого божественного Света.

86 Прежде схватки и победы бесы часто возмущают душевное чувство. и отъемлют сон от вождей ее. Но душа, от Духа Святого исполненная дерзновения и мужества, ни во что ставя такой их обход и горькое неистовство. одним животворящим изображением (креста) и призыванием Иисуса и Бога разрушает их призраки и самих их обращает в бегство.

87 Если по деятельному любомудрию вышел ты расхитить добычи враждебных духов, смотри и внимай, отовсюду вооружив себя оружиями духовными. Ибо знаешь, чьи сосуды похитить вознамерился ты? – супостатов, конечно, но мысленных и бесплотных, тогда как ты, в теле еще сущи, воинствуешь Царю духов и Богу. Знай, что теперь они сильнее, чем прежде, станут нападать на тебя, и множайшие на тебя начнут строить козни; пока или отвоевывая скрытно свою добычу и тебя вместе с нею заберут в плен, и многой горести исполнять душу твою, или ввергнуть тебя в злые и болезненные искушения чрез уязвление и озлобление плоти твоей.

88 Не может добрый источник испускать ручьи нечистые и вонючие, отдающиеся запахом мирским, – ни сердце, вне царствия небесного сущее, когда-либо источат струи божественной жизни, издающие благоухание мысленного мира. Еда ли, говорит св. Иаков, источник от единого устия источает сладкое и горькое (Иак. 3. 11)? Может ли терновник производить маслины, и маслина желуди? Так ни единый источник сердца не может в одно и тоже время порождать злое и благое помышление. Но, по слову Господа, благой человек от благого сокровища сердца своего износит благое: и злой человек из злого сокровища сердца своего износит злое (Лук.6, 45).

89 Как невозможно без елея и огня гореть светильнику и светить сущим в храмине: так и душе без Божественного Духа и огня явственно возвещать о божественных вещах и просвещать тем людей: ибо всяк дар совершен свыше есть, от Отца светов подаваемый любящей душе, у Него же несть пременение, или преложения стен (Иак. 1, 17).

2. Никиты Преподобного Стифата, вторая сотня

1 Начало любви к Богу – презрение вещей видимых и человеческих; средина – очищение сердца и ума, от коего мысленное умных очей открытие и познание сокровенного в нас небесного царствия, а конец – неудержимое вожделение преестественных даров Божиих, и естественное желание общения с Богом и упокоения в Нем.

2 Где любовь Божия, делание мысленных дел и причастие непреступного света, там мир душевных сил, очищение ума и вселение Святые Троицы. Так говорит Господь: любяй Мя, Слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему придем и обитель у него сотворим (Ин. 14, 23).

3 Три состояния жизни признал разум: плотское, душевное и духовное. Каждое из них имеет свой собственный строй жизни, отличный сам по себе и другим неподобный.

4 Плотское устроение жизни то, когда всецело предаются удовольствиям и наслаждениям настоящей жизни, ничего не имея из душевного или духовного устроения, и даже не желая стяжать то. Душевное стоит в средине между грехом и добродетелью, когда пекутся о довольстве и здоровье тела, и заботятся о славе человеческой, равно и труды по добродетели не отметают, и избегают дел плотских, не прилежат ни к добродетели, ни к греху: к добродетели, по причине несладости ее для них и притрудности, а греху, из за страха лишиться человеческих похвал. Духовное же устроение – то, когда не изволяют иметь ничего из первых двух и не допускают худа, отличающего каждое из них, но, будучи свободны от того и другого, на посребренных крылах любви и бесстрастия, перелетают чрез оба состояния, не позволяя себе делать ничего из запрещенного.

5 Живущие плотски и плотское мудрование всегда в себе пребывающим имеющие, будучи совершенно плотяны, Богу угодить не могут, как омраченные смыслом и никаких лучей божественного света к себе не пропускающие. Ибо приналегшие на них облака страстей, на подобие высоких стен, отгораживают их от духовных светочей, и они остаются без света. Будучи расстроены и повреждены во внутренних чувствах душевных, не могут они воззреть на мысленные красоты Бога, видеть свет во истину истинной жизни и стать выше ничтожных видимых вещей. Но как бы оскотинившись и мирским переполнившись чувством, привязывают ум к видимому, и все попечение и труд обращают на преходящие блага, друг с другом из-за них воюют, а бывает, что и души свои за них полагают, прилепившись к богатству, славе и плотским удовольствиям и великим лишением почитая неимение их. К ним праведно как от лица Божия пророческое оное слово: не имать Дух мой пребывати в человецех сих, зане суть плоть (Быт. 6, 3).

6 Душевно живущие и потому называемые душевными суть какие-то полоумные и как бы параличом разбитые. Никакого никогда не имеют они усердия потрудиться в делах добродетели и исполнения заповедей Божиих, и только славы ради человеческой избегают явных укоризненных дел. Одержимы будучи самолюбием, сею питательницей пагубных страстей, все попечение обращают они на сохранение здоровья и услаждение плоти, от всякой же скорби, от всякого труда и всякого злострадания из-за добродетели оказываются, паче надлежащего питая и грея враждебное нам тело. Держась такого образа жизни и поведения, оземленяют они ум, отучневший от страстей, и делаются неспособными к приятью мысленных и божественных вещей, коими душа отторгается от земли, и вся устремляется к мысленным небесам. Это страждут они, потому что обладаемы еще суть вещественным духом, по коему любят свои души и исполнение своих желаний всему предпочитают. – Будучи чужды Духа Святого, они непричастны и даров его; почему и плодов божественных не увидишь в них, – не только любви к Богу и ближнему, радости в нищете и скорбях, мира душевного, искренней веры и всестороннего воздержания, но и сокрушения, слез, смирения и сострадания: все в них полно надмения и гордости. В глубины Духа входить не имеют они сил: ибо нет в них света, который руководил бы их к тому и отверзал их ум к уразумению писаний, а других, когда они вещают о том, слушать неохочи они. Праведно потому и о них изрек Св. Апостол: душевен человек не приемлет яже Духа Божия, юродство бо ему есть: и не может разумети; зане духовен востязуется (1 Кор. 2, 14).

7 Духом ходящие и духовную всецело восприявшие жизнь благоугодны Богу, как Ему, яко Назореи, себя посвятившие, и всегда об одном заботящиеся, чтоб очищать души свои трудами подвижническими и соблюдать заповеди Господни. Готовые и кровь свою пролить за любовь к Господу, они плоть свою истощают постами и бдениями, дебелость сердца утончают слезами, уды яже на земли умерщвляют злостраданиями (произвольными лишениями), молитвою и богомыслием ум исполняют света и светлым его делают, отвержением своих пожеланий освобождают души свои от пристрастия к телу и становятся совершенно духовными; почему духовными не только признаются, но и именуются от всех праведно. Они, идя к бесстрастью и любви, окрыляются к созерцанию творения, и оттуда приемлют ведение сущего чрез сокровенную в Боге премудрость, одним тем даваемую, которые стали выше тела уничиженного. Прешедши таким образом всякое чувство мирское и мыслью просвещенной став выше чувства, они светлы бывают разумом, и посреди церкви и многочисленного собрания верных отрыгают благие словеса из чистого сердца, и бывают для людей соль и свет, как и Господь изрек об них: вы есте свет мира; вы есте соль земли (Мф. 5, 13. 14).

8 Упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог (Пс. 45, 11). Это глас божественного слова и хотящими деятельно познается. Почему отказавшемуся однажды от многомятежия жизни и пагубной суетности ее полезно, со многим вниманием и безмолвием, тщательно исследовать внутреннее свое, пока познает, что находит в себе Бога, так как царствие Божие внутрь нас есть. Ибо и таким образом действуя. едва кто сможет в продолжении многих лет изгладить из души худые образы (воображения) и древнюю вполне восстановит красоту для Того, Кто даровал ее.

9 Поелику прежде заложенный в нас яд зла многообилен; то многого и огня требует для очищения своего, т.е. слез покаяния и произвольных подвижнических трудов, ибо мы очищаемся от скверн греха или произвольными трудами, или невольными скорбями. Когда то, что от воли, предупредит сделать требуемое, тогда не встречается нужды в том, что не от воли. Когда же первое не производит должного очищения внутреннего сткляницы или блюда (Мф. 23, 25), тогда второе посылается в сильнейшей степени к восстановлению в нас древнего устроения. Так бывает по домостроительству Творца нашего и Бога.

10 Посмеваются над благочестием и посмеваемы бывают делами те, которые совершили свое отречение не как следует, и с самого начала не восхотели пользоваться учителем и руководителем, своему последовав разуму и пред собою показавшись себе разумными (Ис. 5, 21).

11 Как в телесных болезнях никто не может точно узнавать причины их и врачевства против них, без большой опытности во врачебном искусстве, так и в душевных – без долгого подвижничества. Ибо как удобопогрешительным кажется и на деле очень немногим доступно бывает, телесных болезней распознание, в коем упражняется искусство врачей, так тем более удобопогрешительно и более трудно, чем оно, распознание болезней душевных. Ибо чем душа превосходнее тела, тем труднее узнаваться болезни, чем тела сего, всеми чувственно видимого.

12 Главные и начальственные над другими добродетели вместе с сотворением вселены в естество человеческое, из которых, как из четырех источников, реки всех других добродетелей наполняются водою и напаяют град Божий, который есть сердце, очищаемое и утешаемое слезами. Соблюдший их нерушимыми, или, по падении, многими трудами покаяния восставивший, устроил в себе царский дом и палату, в коей обитель в себе творит Царь всяческих, и тем, кои себя так благоустроили, богатые дары свои распределяет и дает.

13 Не хочет Бог, чтобы делание ревностных подвижников оставалось не искушенным, но чтоб подвергалось большим испытаниям. Почему напускает на них огнь искушений и на время скрывает даваемую им свыше благодать, а духам злобы иной раз попускает взволновывать тишину помыслов их, чтоб видеть склонение души, кому она больше угодить хочет, – Творцу ли и благодетелю своему, или мирскому чувству и сласти удовольствия чувственного. – И потом, или усугубляет им благодать, если они преуспевают в любви Его, или бичует искушениями и скорбями если пристрастны к земным вещам, пока воспримут ненависть к видимым благам, по причине изменчивого их непостоянства, и горесть удовольствия от них потопят в слезах.

14 Как только мир помыслов бывает возмущен духами злобы, тотчас и разжженные стрелы похоти начинают быть часто пускаемы другими ловцами, бесами плотолюбивыми, на быстро востекающий на высоту ум. Когда же движение ума горе пресечено, тогда впадает он в движения нелепые и смешанные; и таким образом плот начинает бесчинно восставать на дух, щекотаниями и разжжениями совлекая ум долу и желая погрести его в рове сласти. И если бы Господь Саваоф не сокращал дней таковых, и рабам своим не подавал силы терпения, то не бы спаслася всяка плоть (Мф. 24, 22).

15 Многоискусный и многокозненный бес блуда для одних бывает причиной падения в ров тинный, для других служит бичом и жезлом праведным, для третьих – испытанием и камнем Лидийским. Из сих первое усматривается в новоначальных еще, когда они лениво и нерадиво тянут иго подвизания; второе – достигших средины преуспеяния в добродетели, когда они коснее простираются к ней; тр6етье – в протянувших уже крыло ума к созерцанию, когда они только что сделали сильный порыв к совершеннейшему бесстрастью. Каждому домостроительно обращается сие свыше на пользу.

16 Причиной падения в ров тинный бывает бес блуда для тех, кои в совершенном нерадении проводят монашескую жизнь. Он разжигает члены их огнем блуда и похотью и способы им доставляет творить волю плоти и без общения с другой плотью: о чем срамно и говорить и помышлять. Таковые плоть сквернят, как сказано (Иуд. 8), и плоды сланой сласти снедают, – в зраках мраком исполняются и праведно лишаются лучшего (настроения душевного). Врачевство для тех из них, кои пожелают, теплое раскаяние и рождающееся от сего слезное сокрушение, которое и бегать зла сего располагает, и душу очищает от скверн его, и наследницей ее делает милости Божией. О нем-то гадая, и премудрый Соломон праведно сказал: исцеление утолит грехи велики (Еккл. 10, 4).

17 бичом и жезлом праведно бывает сей бес для тех, кои в первом бесстрастии совершенствуются чрез деятельное любомудрие и делают успехи в простирании в предняя к большему совершенству. Ибо когда они, по разленению, ослабят силу держимого ими подвижничества, и немного уклонятся к неохраняемому смотрению мирского чувства и войдут в вожделение человеческих вещей; тогда по великой к ним благости Божией, попущается на них сей бес, яко бич, и начинает бить их, когда они помышляют таковое, помыслами похоти плотской, чтоб, не терпя сего, они поспешили востещи в свою башню усиленного делания и тщательного внимания, и еще усерднее взялись за спасительные дела свои, восприяв более трудный образ жизни. Ибо Бог, благолюбив сущи, не хочет, чтоб душа, до сего достигшая, совсем возвратилась к мирскому чувству, но все простиралась в предняя и усердно бралась за совершеннейшие дела, чтоб бич злобы и не приближался к ее обиталищу.

18 Испытанием и камнем Лидским, по домостроительству, бывает дух сей для тех, кои первое бесстрастие довело до второго; чтоб, будучи им докучаемы, помнили о своей естественной немощи, и при умножении откровений, бывающих от созерцания, не превозносились, по слову Апостола (1 Кор. 12, 7), но видя, кто этот противовоюющий закону ума их, отрясали и самое тонкое воспоминание греховное, боясь, как бы не приять сочувствия к этой, порождаемой такими воспоминаниями, срамной нечистоте, и с высоты созерцания не низвесть долу ока ума своего.

19 Одни те возмогли сохранить ум свой не стужаемым даже тонкими воспоминаниями греховными, которые сподобились свыше чрез Духа получить животворную мертвость Господа и в членах и в помышлениях своих; и плоть мертвую греху носят они, дух же жизнью обогатили чрез правду, яже о Христе Иисусе. Которым дан ум Христов в слове премудрости, в тех оказалась и нестужаемая животворная мертвость в ведении Божием.

20 В очищаемые еще души обычно некако привходит духу похоти и гнева. Чего ради? Для того, чтоб стрясти плоды Духа Святого, висящие на них. Поелику же и радость свободы в некоей мере разливается в душах сих, то все на пользу домостроительствующая премудрость, – желая всегда своими дарами к себе привлекать их мысль и их держать в непоколебимом смиренномудрии, чтоб они не превознеслись над другими многой свободою и богатством даров, и не возомнили. что своею силою и своим разумом стяжали великую сию палату мира, – попускает сим духам нападать на них, между тем, как сама скрывает свое действо, дабы, поражаемые страхом падения, твердо стояли они в хранении блаженного смиренномудрия, и убедившись, что все еще связаны плотью и кровью, взыскали безопасной для себя крепости. в которой могли бы сохранены быть силою Духа.

21 Наслание искушений бывает соответственно обдержащей нас болести страстей, и залегшей внутри нас прели греховной, и судя по ним горькая чаша судеб Божиих растворяется для нас или лютее или милосерднее. Когда залегшая внутрь нас материя греховная, от помыслов сластолюбивых или животолюбивых произшедши, удобоизлечима и легко поддается врачевствам. тогда врачем душ наших подается чаша искушений, растворенная милосердием, потому что в таком случае мы истязуемся за человеческие немощи, как страждующие нечто человеческое. Когда же она, как от помыслов надмения и крайней гордости происшедшая, неудобоизлечима, глубоко залегла внутри и производит смертоносное расстройство, тогда чаша сия подается нерастворенной, в лютости гнева: дабы болезнь, будучи ослаблена и истончена огнем, непрерывно одних за другими следующих, искушений, отошла наконец от душ наших, под действием порожденного ими смирения, после того, как мы горькие помыслы гордыни потопим в слезах,и врачу душ наших чистыми покажемся во свете смирения.

22 Невозможно подвизающимся избегнуть следующих одних за другими искушений, если они не сознают немощи своей и не почтут себя чуждыми всякой правды и недостойными никакого утешения, никакой чести, никакого упокоения. У Бога, врача душ наших, цель та, чтоб мы всегда были смиренны, сокрушенны, устранялись от всякого человека и подражали Его страданиям. Будучи Сам кроток и смирен сердцем, хочет Он, чтоб и мы в кротости и смирении сердца текли путем заповедей Его.

23 Смирение состоит не в наклонении выи, или в распущении волос, или в одеянии неопрятном, грубом и бедном, в чем многие поставляют всю суть добродетели сей, но в сокрушении сердца и смирении духа, как сказал Давид: Дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19).

24 Ино смиреннословие, ино смирение и ино смиренномудрие. Смиреннословие и смирение проявляются подвизающимися во всяком злострадании (в произвольных лишениях) и во внешних трудах добродетели, – так как они все обращаемы бывают на делания и занятия телесные, почему при них душа, не всегда бывая в твердом благонастроении, при встрече искушения, смущается. А смиренномудрие, дело некое сущи божественное и великое, бывает в одних тех, кои наитием Утешителя переступили уже средину, т.е. далеко прошли вперед кратчайшим путем добродетели, посредством всякого смирения.

25 Смиренномудрие, проникши во глубину души и тяжелым камнем налегши на нее, так сильно гнетет ее и стискивает, что вся крепость ее истощается в неудержимом излиянии слез, от коих ум очищается от всякой скверны помыслов, бывает в видении Божием и под действием его понуждается воззвать, подобно Исаии: о окаянный аз, яко умилихся, яко человек сый, и нечисты устне имый, посреди людей нечистые устне имущих аз живу: и Царя Господа Саваофа видех очима моима (Ис. 6, 5).

26 Когда придет к тебе глубокое смиреннословие, тогда высокоречие отойдет от тебя. Когда смирение вкоренится в глубине сердца твоего, тогда и смиреннословие всякое отпадет от тебя. Когда же свыше обогатишься смиренномудрием, тогда и внешнее смирение и смиреннословие языка упразднятся в тебе, по слову Апостола Павла: егда же придет совершенное, тогда, еже от части, упразднится (1 Кор. 13, 10).

27 На сколько отстоит восток от запада, на столько отстоит истинное смиреннословие от истинного смирения. На сколько же небо больше земли и душа тела, настолько Духом Святым подаемое совершенным смиренномудрие и совершеннее и больше истинного смирения.

28 Ни того, кто, при смиренном виде и одеянии, говорит смиренно, ни тотчас предполагай смиренным в сердце, ни того, кто говорит высоко и высокопарно, не вдруг почитай исполненным надмения и гордости, не испытавши их наперед; но от дел их познай их.

29 Плод Духа Святого есть любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22). Плод же противоположного духа есть ненависть, малодушие мирское, нестроение душевное, тревожность сердечная, лукавство, любопытное мудрование, беспечность, гнев, неверие, зависть, многоедение, пьянство, бранчивость, осуждение, похоть очес, надмение и гордость. От таковых плодов познавай древо, и сим способом верно будешь ты узнавать, какого духа тот, кто говорит с тобою. Имеешь признаки их и словом Господа еще яснее указанными. благой человек, говорит Он, от благого сокровища сердца своего износит благая: лукавый же от лукавого сокровища сердца своего износит лукавая (Мф. 12, 35). Ибо по древу и плод его.

30 В ком есть и усматриваются плоды Духа Святого; в тех и Бог обитает. От них и немутный источник Слова с мудростью и разумом, смиреннословящими ли ты слышишь их, или высокая вещающими. В ком же не усматриваются плоды и дары Святого Духа, а видятся плоды противного духа, в тех – мрак неведения Бога, толпа страстей и жилище вражеских духов; смиренноглаголивыми ли и смиренно мудрствующими видятся они тебе, или говорящими о высоких вещах, в одежде заморской и с представительной наружностью.

31 Не лицами, не внешним видом и не словами характеризуется истина, и не в них почивает Бог, но в сердцах сокрушенных, в духах смиренных и в душах просвещенных Боговедением. Бывает, что иной, как видим, наружно на словах ставит себя ниже других, и пред всяким смиренные о себе употребляет речения, для уловления похвалы человеческой, внутри будучи полон самомнения, лукавства, зависти и злопамятства против ближнего. Бывает напротив, что иной, как видим, наружно высокомудрыми словами ратует за правду, и восстает против лжи, или преступления божественных законов, на одну только при сем взирая истину, и внутри полон будучи скромности, смирения и любви к ближнему, хотя иногда хвалится о Господе, подражая Павлу, который, хвалясь о Господе, говорил: похвалюся в немощех моих (2 Кор. 12, 9).

32 Бог смотрит не на наружность того, что мы говорим или делаем, но на душевное расположение и цель, с какой или делаем что из видимых дел, или говорим о чем из вещей мысленных: как из людей превосходящие других разумением смотрят паче на силу слов и цель дел, и по ним составляют суждения о лицах непогрешимые. Обыкновеннее же бывает, что человек зрит на лице, Бог же зрит на сердце (1 Цар. 16, 7).

33 Богом присуждено, чтоб из рода в род не прекращалось уготовление Духом Святым пророков Его и друзей для благоустроения Церкви Его. Ибо, если змий древний не перестает изрыгать яд греха в уши людей на пагубу душ; то создавший наедине сердца наши (Пс. 3, 15) не воздвигнет ли от земли смирения нища, и от гноища страстей не возвысит ли убога (Пс. 112, 7), посылая в помощь наследию Своему меч духовный, иже есть глагол Божий (Еф. 6, 17)? Преподобно убо те, кои отвергаются себя, начиная смирением, востекают на высоту ведения, и дается им свыше силою Божией слово премудрости, яко благовествующим спасение Церкви Его (Пс. 67, 12).

34 Познай себя самого; и это есть воистину истинное смирение, научающее смиренномудрствовать и сокрушающее сердце, и сие самое делати и хранити понуждающее. Если же ты не познал еще себя, то не знаешь и того, что есть смирение, и делания и хранения его еще не коснулся: ибо познание есть конец делания заповедей.

35 Всякий, познавший себя, почил от всех дел, кои по Богу, и вошел в святилище Божие, в мысленное богослужение Духа, и в божественное пристанище бесстрастия и смирения. Не познавший же себя чрез смиренномудрие еще в труде и поте шествует путем жизни сей. О сем и Давид гадательствуя сказал: сие труд есть предо мной, дондеже вниду во Святило Божие (Пс. 72, 16. 17).

36 Когда кто познает себя; а это требует многого со вне охранения, упразднения от дел мирских и строгого испытания совести, – тогда тотчас внезапно приходит в душу и божественное некое паче слова смирение, приносящее сердцу сокрушение и слезы теплого умиления: так что тогда испытывающий его в себе действие почитает себя землею и пеплом, червем, а не человеком, недостойным даже и животной сей жизни, за превосходство сего дара Божия, в коем пребыть сподобившийся исполняется неизр6еченным неким опьянением умиления, входит в глубину смирения, и, из себя исшедши, ни во что вменяет все внешнее яства, питья, одеяния тела, – как изменившийся добрым изменением десницы Вышнего (Пс. 76, 11).

37 Смирение есть нечто величайшее в добродетелях: ибо оно в ком вкоренится чрез искреннее покаяние и в спутницы к себе примет молитву с воздержанием, тех тотчас делает свободными от страстей, мир силам их подает, сердце очищает слезами и исполняет его тишины в нашествии Духа. Когда же они так настроятся, тогда для них уясняется чрез то слово ведения Божия, и они входят в созерцание тайн Царствия Божия и познания тварей. Но поскольку они углубляются в глубины Духа, постольку погружаются и в глубину смиренномудрия; а от сего возрастает в них познание своих мер и немощи человеческого естества, и увеличивается любовь к Богу и ближним, так что они убеждены бывают, что почерпают освящение от одного приветствия и близости обращающихся с ними.

38 Ничто так не окрыляет души к вожделению Бога и возлюблению Его, как смиренномудрие, умиление и чистая молитва. Смиренномудрие сокрушает дух, источает потоки слез и представляя пред очи сознания невеликость наших человеческих мер, научает видеть свою немощность; умиление очищает ум от всего вещественного, просвещает око сердечное и делает душу всю светлоблестящей; чистая молитва всего человека сочетает с Богом, делает его сотрапезником Ангелов, дает ему вкусить сладости вечных Божиих благ, сокровищами великих тайн снабжает его, и, воспламенив любовью, располагает его дерзнуть на положение души своей за другов своих, как ставшего уже выше пределов человеческого ничтожества.

39 Сохрани ты мне добрый залог обогатительного смирения, в которое складываются на сохранение сокровенные сокровища любви, в коем хранятся маргариты умиления, – и Царь, и Христос Бог покоится как на престоле, окованном златом, разделяя дары Духа Святого питомцам его и великих сподобляя их удостоений: слова ведения Его, неизреченной Его премудрости, узрения божественных вещей, предузрение вещей человеческих, животворного умертвия в бесстрастии и соединения с Ним теснейшего, для соцарствования с Ним в царствии Отца и Бога, как Сам Он Ему молится, говоря о нас: Отче, их же дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною (Иоан.17, 24).

40 Когда кто, деятельно трудясь в исполнении заповедей, внезапно исполнится радостью неизглаголанной и неизреченной, так что и сам изменится дивным неким и невыразимым изменением, и, как бы совлекшись бремени телесного, забудет о пище, сне и других потребах естества: тогда да ведает, что это Есть Божие ему посещение, производящее в подвизающихся животворное умертвие и вводящее чрез то в состояние бесплотных. Такой блаженной жизни виновница есть смирение; питательница и матерь – святое умиление; другиня и сестера – созерцание божественного света; престол – бесстрастие; конец – Пресвятая Троица-Бог.

41 Достигший до сего акрополя (кремля), не может быть держим узами чувства ни к чему из всего тварного, не обращает взора ни на какие утехи житейские, не различает неподобного от преподобного, но как Бог равно дождит и солнце воссиявает на праведных и неправедных, на злых и благих (Мф. 5, 45), так и он воссиявает и простирает лучи любви своей на всех, не утесняясь в утробах своих (2 Кор. 6, 12), но чреватым пребывая любовью ко всем, и если чувствует тесноту и тяготу, то только тогда, как не может благотворить, сколько хочет. Отсюда, как некогда из Эдема, другой некий исходит источник, разделяющийся на четыре начала (Быт. 2, 10), – смиренномудрие, чистоту, бесстрастие и неразвлекаемую ничем (безмолвную) молитву, и напояет лице всего мысленного творения Божия.

42 Не вкусившие сладости слез умиления и не ведающие, какова благодать их и каково действо, думают, что они ничем не разнятся от тех, кои проливаются по умершим, придумывая при сем многие виды предположений пустых, и недоуменных умозаключений. – Но они естественно нам прирождены; и когда гордость ума склонится к смирению, а душа смежит очи свои от прелести видимых благ и устремит их к одному видению первого невещественного света, отрясет всякое к миру чувство, и свыше утешения Духа сподобится: тогда слезы, как воды источника, исторгаются из нее, утверждают чувства ее, и исполняют мысли ее всякого радования и света божественного; и не это только, но и сокрушают сердце и ум в видении лучшего делают смиренномудрым. Всему сему невозможно быть в тех, кои плачут и рыдают по иным причинам.

43 Невозможно разверзть источник слез без глубочайшего смиренномудрия, ни опять смиренномудрым быть без умиления, производимого наитием Духа: ибо умиление от смиренномудрия, и смиренномудрие от умиления Святым порождаются Духом. Они, как звенья цепи, держась друг за друга и единой благодатью связуясь, составляют неразрывный союз духовный.

44 Свет, от Духа Святого нисходящий в душу, обыкновенно отходит по причине уныния, нерадения и безразличия относительно слов и яств: ибо как безразличие в яствах и вообще сытая трапеза, так равно и не удерживания языка и очей нехранение изгоняют его из ней и делают нас омраченными. Когда же мы наполнимся тьмой; тогда все звери селные сердца нашего и скимны – страстные помыслы с рыканием расходятся по душе, ища себе пищи в страстях, и покушаясь похитить положенное в нас Духом сокровище (Пс. 163, 21). Но истинная другиня наша – воздержание, и Ангело-творная молитва не только не попущают ничему такому произойти в душе, но и сохраняют в уме неугасимым светение Духа, сердце делают тихим и чистым, источают божественное умиление, душу расширяют любовью к Богу, и всю ее, в веселии и девственности, всецело сочетают со Христом.

45 Ничто так не свойственно разумности, как чистота и целомудрие души, коих матерь и другиня есть воздержание всестороннее, а отец – страх Божий. Страх же Божий, преложившись в вожделение Бога и сочетавшись с сердечным расположением к божественным вещам, делает душу свободной от страха, полной любви и божественного разумения родительницей.

46 Страх, наперед сочетавшись с душой, чрез покаяние делает ее чреватою помышлением о суде. Тогда окружают ее болезни адских мучений (Пс. 114, 3); воздыхания и скорбные томления с сжатием сердца терзают ее, при помышлении о будущем воздаянии за дела злые. Потом она, многими слезами и трудами во чреве помышления зачатое (намерение содевать спасение) возрастивши, рождает на земле сердца своего дух спасения (решимость), и освободившись от мучении при мысли об аде, и избавившись от стенаний под действием представления суда, воспринимает в себя вожделение и радость будущих благ, и сретается другинею – чистотою с целомудрием, кои искреннею любовью сочетают ее с Богом. – С Богом же сочетавшись, душа ощущает неизреченную сладость, и от сего с удовольствием уже и наслаждением проливает слезы умиления, чуждою делается сочувствия всему, что в мире, и как бы в исступлении сущи, течет вслед Жениха, так взывая к Нему безгласным гласом: "вслед Тебе, в воню мира Твоего теку. Возвести ми, егоже возлюби душа моя, где пасеши? где почиваеши в полдень чистого созерцания?, чтоб не быть мне вынужденной блуждать по стадам другов Твоих – праведников (Пес. пес. 1, 3. 6): ибо светлосияние великих таинств у Тебя". – Жених же, введши ее в сокровище-хранительницу сокровенных своих тайн, делает ее созерцательницей существа творений с премудростью.

47 Не говори в сердце своем: невозможно мне прочее стяжать чистоту девства, после того, как я столько раз растлевал себя и подпадал неистовству тела. Ибо где приложены будут болезни и труды покаяния с злостраданием и теплотою душевной, и источатся реки слез умиления: там все твердыни греха разрушаются, всякий огнь страстей угасает, и совершается новое свыше рождение наитием Духа Утешителя; – и душа опять делается палатою чистоты и девства, в которую преестественный Бог, нисшедший во свете и радовании неизреченном, и как на престоле славы восседши на высоте ума ее, дает мир сущим в ней силам, так говоря: "мир вам от борющих вас страстей, мир мой даю вам для естественного вам действования, мир мой оставляю вам для достижения преестественного совершенства". Исцелив таким образом тройственностью дарования мира троечастность души и к троичному возведши ее совершенству и с Самим Собою соединивши, всю уже делает ее Богом девственной, всю доброю, всю прекрасной, намастив ее благоуханием мира чистоты, и говорит ей: "восстани, приде ближняя Моя, добрая Моя, голубице Моя, в деятельном любомудрии. Яко се зима страстей прейде, дождь сластолюбивых помыслов отыде, отыде себе, цвети добродетелей с благоуханием помышлений явишася на земли сердца твоего. Восстани, приде ко Мне в разумном ведении естества, приди ты, голубице моя сама о себе, в покров и мрак таинственного Богословия и веры, сего твердого во Мне Боге камня" (Пес. пес. 2, 10-14).

48 Блажен мне из сподобившихся доброго изменения и восхода горе тот, кто, – деятельным любомудрием превзошедши стену страстных привычек, и оттуда на посеребренных крыльях бесстрастия в ведении поднявшись в мысленный воздух созерцания всего сущего, а отсюда вошедши в мрак Богословия, – почил наконец от всех сих дел своих в Боге блаженной жизнью: ибо он, сделавшись в совершенстве земным Ангелом и небесным человеком, прославил Бога в себе, чего ради и Бог прославил его.

49 Худо неверие, лукавого сребролюбия и зависти лукавейшее порождение. Если же оно худо, не паче ли худо то, что порождает его? ибо сие последнее любовь к злату делает в сынах человеческих предпочтительнейшей любви ко Христу, Содетеля вещества почитает меньшим сего вещества, и ему служит паче, нежели Богу научает тех, кои охотнее соглашаются служить твари паче Творца и истину Божию пременяют во лжу (Рим. 1, 25). Если же недуг сей так худ, то какой степени худости не превосходит душа, произвольно им недугующая?

50 Если любишь быть другом Христовым, ненавидь злато, и его ненасытное любление, так как оно к себе обращает помышление любящего его и отрывает его от сладчайшей любви к Господу Иисусу, которая является не в виде слова, а в виде действования по заповедям Его. Если вожделевает злата, то, увы! конечно приобретешь его, если приобретением считаешь, а не крайнею потерею любовь к нему, предпочтительно пред любовью ко Христу. Но ведай, что при сем Христа всячески потеряешь, а вместе с Ним потеряешь и Бога, без Коего нет спасения человекам.

51 Если любишь золото, то не любишь Христа. Если же Христа не любишь, а любишь золото; то смотри, кому тиран сей уподобить тебя старается? Оному, хотя ученику, но не верному, хотя другу, но оказавшемуся наветником, зле восставшим на общего Владыку, бедственно отпадшим от веры и любви к Нему и бросившимся в глубь отчаяния. – Убойся же этого примера и ты, и бегай злата и любви к нему, да Христа приобрящешь, оказывая вместе с тем и к себе самому истинную любовь: ибо видишь, какова участь падшего в этот грех?

52 Без призвания свыше, никогда не ищи получить председательство, при помощи золота, или при содействии и ходатайстве людей, хотя бы ты видел, что имеешь силу пользовать души; ибо три следующие беды могут сретить тебя, и одна из них сбудется: или негодование Божие и гнев найдут на тебя в различных напастях и скорбных обстоятельствах, когда восстанут на тебя не только люди, но и вся почти тварь, – и жизнь твоя будет много воздыхательна; или с великим бесчестием будешь свергнут оттуда, когда преодолеют тебя другие; или умрешь не в свое время, будучи отсечен от настоящей жизни.

53 Нельзя ни во что вменять славу и бесчестие и быть выше неприятностей и приятностей, если не сподобится кто право смотреть на то, чем кончается все такое. Когда же увидит, как всякая слава, всякое удовольствие и утеха, всякое богатство и благоденствие кончается ничем, потому что смерть все это отнимает и растлевает; тогда, познав явную суетность человеческих вещей, обращает он чувства свои к вещам божественным, и к этим, пребывающим и растлиться никогда не могущим, прилепляется, а от тех отвращается, – вследствие чего становится выше скорбей и утешений земных: скорбей, как победивший в душе сластолюбие, славолюбие и любоимание, – утешений, как отторгший от души мирское чувство (всякое сочувствие к мирскому). От того, почитают ли его, или бесчестят, скорби ли или утешения облежат его, он всегда одинаков, и за все благодарит Бога, не ниспадая помыслом долу.

54 Тщательный может и по сновидениям угадывать движения и расположения души, и соответственно тому направлять попечение об устроении своего духовного состояния. Ибо по настроению внутреннего человека и его забот бывают и телесные движения и душевные мечтания. Кто имеет душу веществолюбивую и сластолюбивую. тому мечтаются стяжания вещей и денежные прибытки, также женские лица и страстные объятия, от коих случается с ним осквернение плоти и одежды. У кого душа любостяжательна и сребролюбива, тот и во сне видит всегда золото: то взыскивает уплаты, то умножает проценты. то прячет добытое в кладовую, то будто осуждается как немилосердый. Кто гневлив и завистлив, тому представляется, будто за ним гонятся звери или ядовитые пресмыкающиеся, – и он испытывает великие ужасы и страхи. У кого тщеславием напыщена душа; тому мечтаются добрая о нем молва, шумные ему встречи народные, предложение ему или получение им какого-либо чина или начальства. У кого душа горда и самомнением наполнена; тот видит себя разъезжающим на блестящих колесницах или летающих на крыльях по воздуху, а других всех трепещущими пред великостью власти его. Равным образом и Боголюбивый человек, как ревностный о делах добродетели и неутомимый в подвигах благочестия, имея душу чистую от пристрастия к вещественному, видит во сне или сбытие будущих вещей, или откровение страшных видений, и просыпаясь, всегда находит себя молящимся в умилении и мирном устроении души и тела, со слезами на ланитах и с беседою с Богом в устах.

55 Из того, что представляется во время сна, иное есть мечтание, иное видение, иное откровение. – Мечтания суть такие сновидения, которые не стоят неизменными в воображении ума, но которых предметы перемешиваются, одни вытесняют другие, или изменяются в другие; от них никакой не бывает пользы. и самое мечтание их исчезает вместе с пробуждением; их тщаливейшие ревнители презирать должны. – Видения суть такие сновидения, которые во все время стоят неизменными, не преобразуются из одного в другое и так напечатлеваются в уме, что остаются на многие лета незабвенными: они показывают сбытие будущих вещей, доставляют душе пользу, приводя ее в умиление представлением страшных видов, и видящего их делают самоуглубленным, и притрепетным от неизменного созерцания представляющихся страшных вещей; тщатливейшие ревнители должны считать такие видения драгоценными. – Откровения суть сущие выше всякого чувства созерцания чистейшей и просвещенной души, представляющие дивные некие божественные дела и разумения, тайноводство сокровенных Божиих тайн, сбытие наиважнейших для нас вещей, и общее пременение мирских и человеческих дел.

56 Из сказанных видов сновидений первые свойственны людям чувственным и плотолюбивым, для коих Бог чрево и укоризненное насыщение, коих ум объят тьмою, по причине нерадивой и страстями истертой жизни, и над коими издеваются бесы посредством мечтаний; вторые – тщаливым ревнителям, очищающим душевные чувства, и чрез видимое благодетельно возводимым к постижению божественных вещей и приумножению преуспеяния; третьи – совершенным, действенно наитствуемым божественным духом и с Богом соединенным богоглаголивою душой.

57 Не у всех людей сновидения бывают истинны, и не у всех печатлеются во владычественной части ума, но у одних тех, коих ум очищен и чувства душевные просветлены, кои востекли к естественному созерцанию, у коих нет попечения и житейских вещах, ни заботы о настоящей жизни, коих долгие пощения установились в общее воздержание, а поты и труды по Богу обрели покой во святилище Божием в ведении сущего и в высшей премудрости, коих жизнь Ангельская сокровенна ныне в Боге, и коих преуспеяние в священном безмолвии возвело на степень пророков Церкви Божией, о которых и в книге Моисея сказал Бог: аще будет пророк в вас, во сне явлюся ему, и в видении возглаголю к нему (Числ. 12, 6), и в книге Иоиля: и будет по сих, излью от Духа Моего на всяку плоть, и прорекут сынове ваши и дщери ваши, и старцы ваши сония узрят, и юноши ваши видения увидят (Иоил. 2, 28).

58 Безмолвие есть состояние ума нестужаемого (помыслами), тишина свободы (от страстей) и отрады душевной, стояние сердца в Боге, нетревожимое и невлаемое, светлое созерцание, ведение Божиих тайн, слово премудрости из чистого ума, бездна разумений Божиих, восторжение ума, беседа Божия, неусыпное око, молитва умная, беструдный в великих трудах покой, и наконец единение и совокупление с Богом.

59 Пока душа расстроена в себе, по причине беспорядочного действования ее сил и потому неспособна вместить в себе божественные лучи, пока не сподобилась она свободы от рабства мудрованию плоти и не вкусила еще мира, по причине недавности прекращения в ней брани неудержимых страстей; дотоле потребно ей многое молчание уст, до того, чтоб и она могла говорить с Давидом: аз же яко глух не слышах, и яко нем не отверзаяй уст своих (Пс. 37, 14). Всегда должно ей быть печальной и в сокрушении ходить путем заповедей Христовых, пока еще оскорбляет ее враг, и она ждет пришествия Утешителя, Коим, когда она пребывает в сокрушении и омывает себя слезами, даруется ей свобода.

60 Когда в безмолвии уготовляющий мед добродетелей станет выше смиренной плоти, вследствие подвигов любомудрия (подвижнических) и его душевные силы придут в естественное состояние, по причине низвержения долу мудрования (самомнения, гордости), когда, очистив сердце слезами, сделается он способным вмещать лучи Духа, облечется в нетленную животворную мертвость Христову и, сидя в горнице безмолвия, примет Утешителя с огненным языком; тогда долженствует он с дерзновением глаголати величия Божия, и в Церкви велицей благовестить правду Его (Пс. 144, 5. 11. 12. 21; 39, 10), яко приявший внутрь чрева закон Духа, да не подобно оному рабу лукавому, скрывшему талант своего господина, ввержен будет в огнь вечный. Так и Давид, после того, как омыл грех свой покаянием, и опять восприял пророческое дарование, не могши скрывать Божия благодеяния, такое обращал к Богу слово: се устнам моим не возбраню, Господи, Ты разумел еси: Правду Твою не скрых в сердце моем, истину Твою и спасение Твое рех, не скрых милость Твою и истину Твою от сонма многа (Пс. 39, 10. 11).

61 Ум, очищенный от всякой нечистоты, по блестящим и светлым разумениям бывает для души звездным небом, имея в себе Солнце правды сияющим, и светлые лучи богословия испущающим, в уяснение, что есть глубина и высота, и широта ведения Бога. Прияв в недра свои сии лучи, Он изъясняет потом словом глубины Духа всем, имеющим Духа Божественного в себе, обнаруживает лукавство духов, и поведает о тайнах царствия небесного.

62 Телесные похотения и взыграния плоти останавливают воздержание, пост и борение духовное; ражжения же душевные и волнения сердечные чтение Божественных Писаний охлаждает, непрестанная молитва смиряет, а умиление, как елей, утишает.

63 Ничто другое так, как чистая и чуждая всего вещественного молитва, не делает человека достойным собеседником Бога и не соединяет с Ним того, кто словом молится Ему нерассеянно, в духе, когда при том душа его омывается слезами, услаждается сладостью умиления и светом Духа просвещается.

64 Прекрасно и количество в молитвенных псалмопениях. когда им руководит терпение и внимание; но собственно качество оживляет душу и бывает причиной плода (от молитвы). Качество же псалмопения и молитвы (доброе) состоит в том, чтобы молится в духе умом; а умом молится кто когда, поя и молясь, он умом обозревает то, что содержится в божественном Писании и приемлет восхождения разумений в сердце своем из боголепных мыслей, коими мысленно в воздух света восхищаемая душа, светло осиявается, еще паче очищается, вся восторгается к небесам и созерцает красоты уготованных святым благ, вожделением коих возгораясь, тотчас являет плод молитвы источением из очес источника слез от действия светотворного Духа, доставляющих душе вкушение столь сладостное, что сподобившийся его нередко забывает совсем о телесной пище. Это и есть плод молитвы, от качества псалмопения порождающийся в душах, добре молящихся.

65 Где видится плод Духа, там присуще качество молитвы; а где есть это качество, там прекрасно и количество псалмопения. Где же плод не проявляется, там сухо и качество; если же оно сухо, тем паче количество, которое хотя и дает труд телу, но всячески для многих бесполезно бывает.

66 Берегись козней вражеских, когда молишься и поешь псалмы Господу: ибо они всячески ухищряются отвлекать мысль и чувство от того, что поется и все то изгладить из памяти. Делают же сие для того, чтоб лишить нас плодов молитвы, и чтоб не вкушая сих плодов, мы заскучали на псалмопении и пресекли его, в предположении. что уже долго молились, как подущает враг. Но ты настой мужественно и еще прилежнее внимай псалмам, неспешно читая их; да пожнешь плод молитвы при созерцании того, что представляют стихи псаломские, и обогатишься просвещением Святого Духа, воссиявающим в душах молящихся (сокращенно).

67 Когда что-либо такое случится с тобою, когда стараешься петь разумно. смотри не разленись возмалодушествовав, и покой тела не предпочти пользе душевной, подумав, что уже позден час. Но как только заметишь пленение ума, остановись, и хотя бы ты был уже на конце псалма, востеки усердно к началу его, и снова начав, читай поряду тот же псалом, и делай так, хотя бы многократно в час случилось с тобою пленение. Если будешь так делать, то демоны, не снося твоего терпения и постоянства и силы рвения, убегут от тебя, стыдом покрытые.

68 Твердо ведай, что непрестанная молитва та есть, которая не отходит от души ни днем ни ночью, и которая состоит не в воздеянии рук, не в положении тела молитвенном и не в возглашении молитв языком, чтоб можно было ее видеть телесными очами, но состоит в умном делании с памятованием о Боге при постоянном умилении, и уразумевается только умеющими уразумевать сие.

69 Можно пребывать всегда в молитве, если помыслы свои держать собранными под владычеством ума в мире и благоговеинстве полном, в глубины Божии проникая и ища вкусить оттуда истекающую сладчайшую струю созерцания: что при отсутствии мира (помыслов) невозможно. Только в том, у кого душевные силы умиротворены ведением, может благоустроиться непрестанная молитва.

70 Если когда поешь песнь молитвы Богу, брат придет и постучится в дверь келье твоей, не предпочти дела молитвы делу любви, призрев стучащегося к тебе брата: ибо это не любезно Богу. Он желает от тебя в сие время елея любви, а не жертвы молитвы. Почему оставив дар молитвы, дай брату беседу любви, и удовлетвори его желание. Потом, возвратившись, принеси дар твой Отцу духов со слезами и сокрушенным сердцем, и дух правый обновится во утробе твоей.

71 Не в определенное время и не в определенном месте совершается таинство молитвы. Ибо если определишь дело молитвы часами, временами и местами; то кроме сего, пожалуй как бы по праву, станешь проводить время в занятиях суетных. Предел молитвы есть неподвижное пребывание ума в Боге; дело – вращание души в вещах божественных; конец – прилепление к Богу сердцем, чтоб быть с Ним един дух, по определению и слову Апостола (1 Кор. 6, 17).

72 Хотя ты умертвился уже в членах плоти, и душевно оживотворился Духом и преестественных дарований сподобился от Бога: но ты все же не оставляй блуждать туда и сюда мысленную силу души своей, а приучай ее всегда вращаться в памятовании о прежних твоих прегрешениях и о сущих в аде муках, и смотри на себя как на осужденника. Вращая ум свой в таких помышлениях и так смотря на себя, ты сохранишь сокрушенный дух, и будешь иметь в себе живой источник умиления, источающий струи божественной благодати, и Бога будешь зреть смотрящим на тебя и дающим тебе Духа во утверждение сердца твоего.

73 Благоразумное пощение, приявшее в спутники себе бдение с Богомыслием и молитвою, скоро делателя своего приводит к пределам бесстрастия, когда у него при сем и душа в преизбытке смирения будет обливаема слезами и воспламеняема любовью к Богу. Когда же он дойдет до сего, тогда оно вводит его в мир духовный, превосходящий всякий ум свободный, и любовью соединяет с Богом.

74 Не так царь о славе и царстве высокомудрствует и, восхищаясь державной властью, радуется, как монах о бесстрастии и слезах умиления. Но у того высокомудрствование увядает вместе с царством; а этого блаженное бесстрастие с ним переходит туда и там пребывает в радовании в бесконечные веки. Как колесо, вращается таковой в настоящей жизни между людьми, мало касаясь земли и того, что на земле по необходимым потребам естества; весь же он шаровидно несется в мысленный воздух, в себе самом сочетая начало с концом, и неся виды даров благодатных вделанными в венец смирения. Для него обильною трапезою бывает созерцание Сущего, питием – чаша премудрости, упокоением – Бог.

75 Волею предавший себя трудам добродетельным и с теплым усердием совершающий подвижнический путь, великих от Бога сподобляется даров. Подвигаясь в преуспеянии к средине, доходит он до божественных откровений и видений, – и тем более делается световидным и мудрым, чем более напрягается его подвижнический труд. Но чем выше восходит он на высоту созерцания, тем большую против себя возбуждает зависть губительных бесов: ибо они не могут равнодушно видеть, как человек прелагается в Ангельское естество; почему не ленятся тайно пускать на него стрелу самомнения. Если он, уразумев кознь вражью, укроется в крепость смирения, зазрев себя (или в чувстве презрения к себе), то избегает бедственности гордыни и вводится в пристань спасения. Если же нет; то оставлен будучи помощью свыше, предается в руки духов злобы, требующих его, как своего по духу, на невольное обучение наказательное, за то, что произвольно не явил себя обученным и искусным. Эти обучительно наказательные духи суть духи сластолюбия и плотолюбия, злобы и гнева. кои и смиряют его лютыми нападениями, пока познает свою немощь, и оплакав свое падение, побудит отменить обучительное наказание. Тогда и он может с Давидом воззвать: благо мне, яко смирил мя еси, яко да научуся оправданием Твоим (Пс. 118, 71).

76 Бог не хочет, чтоб мы всегда были смиряемы страстями (немощными являлись пред ним) и, когда бываем гонимы ими, уподоблялись зайцам, полагая камнем прибежища одного Его: ибо иначе Он не сказал бы: Аз рех: бози есте, и сынове Вышнего (Пс. 81, 6). Но желает, чтоб мы, и как елени, востекали на высокие горы заповедей Его, и были жаждательнейшими животворных вод Духа: чтоб, как они, по естеству, пожирая змий, в разгорячении от долгого бега, дивно превращают, как говорят, ядовитое естество змий в безвредную пищу; так и мы всякий помысел страстный, приемлемый во чрево мысленное, действием огневого бега путем заповедей Божиих и силы Духа, претворяли в благое и спасительное деяние добродетели, да явимся всякое разумение чрез деяние пленяющими в послушание Христово (2 Кор. 10, 5). Ибо горнему миру надлежит быть наполнену не перстными и не совершенными мужами, но духовными и совершенными, востекшими в мужа совершенна исполнения Христова (Еф.4, 13).

77 Вращающийся всегда в одном и том же, и в предняя простерться не желающий подобен мулу, который ворочает мельничное колесо, сам ни мало не подвигаясь вперед. Ибо всегда борющийся с плотью и в одних телесных деланиях упражняющийся, при всем злострадании причиняет сам себе великий ущерб в вещах высших, не замечая того, как не постигший цели божественной воли. Ибо, по св. Павлу, телесное обучение вмале есть полезно (1Тим. 4, 8), пока перстное мудрование плоти не будет поглощено потоками покаянных слез, и в тело не войдет животворная мертвость духовная, и закон духа не воцарится в мертвенной плоти нашей. Благочестие же душевное, которое под действием божественных помышлений созерцается, как древо жизни, в мысленном делании ума, везде и во всем полезно. как чистоту сердца созидающее, как мир между силами души водворяющее, как всякую доброту духовную с собою вводящее: ума просвещение, чистоту тела, целомудрие, всестороннее воздержание, смиренномудрие. умиление, любовь. освящение, небесное ведение, мудрость слова, и зрение Бога. Кто по многих подвигах востек к такому совершенству благочестия, тот, чермное море страстей прешедши, вошел в землю обетования, из коей течет млеко и мед Боговедения – сие неистощимое услаждение святых.

78По порядкам и степеням любомудрой (подвижнической) жизни, надлежит нам всяко простираться в предняя и восходить к высшему, пребывая приснодвижными в тех, яже к Богу, и никогда усталости не зная в делании добра. От этого деятельного подвижничества надлежит восходить к естественному созерцанию творения; а от сего – к таинственному Богословию и упокоеваться в нем от всех трудов телесного делания, – став уже выше всего телесного и дольнего и получив благорассудное ведение истинного различения вещей. Если же мы еще не получили ведения такого различения, то не знаем и того, как простираться в предняя и восходить к совершеннейшему; и оказываемся еще худшими мирян.

79 Душа, с теплым рвением усиленно очищаемая подвижническими трудами, божественным светом озаряется и мало-помалу начинает узревать естественно данную ей вначале Богом красоту, и расширяется в возлюблении Создавшего ее. Поскольку же уясняются ей, по мере очищения ее, лучи Солнца правды, и естественная красота ее обнажается пред нею и ею познается; постольку и она умножает труды подвижнические для большего себя очищения, чтоб чисто уразуметь славу дара, какого сподобилась и древнее восприять благородство, и сохранить для Создателя своего образ Его чистым и несмешанным ни с чем вещественным. И никогда не пособляет она себе и не перестает прилагать труды к трудам, пока не очистит себя от всякой нечистоты и скверны и не сделает достойной зреть Бога и беседовать с Ним.

80 Открый очи мои и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс. 118, 18), вопиет к Богу покрываемый еще мглою земного мудрования. Ибо неведение перстного ума, как мгла и мрак глубокий, покрывая очи душевные, отемненной и омраченной ее соделывает к уразумению божественных и человеческих вещей, не могущей устремлять взора своего к озарениям божественного света, или вкушать благ оных. которых око не видало, о которых ухо не слыхало, которые и на сердце человеку не входили (1 Кор. 2, 9). Но открывая очи свои покаянием, она все сие видит чисто, слышит внятно и разумеет разумно. И не только это, но и восхождения разумений о сем полагает в сердце своем. Вкусивши же потом и сладости сего, просвещается она в разуме и словом премудрости поведает всем о дивных благах оных, которые уготовал Бог любящим Его и всех убеждает взыскать причастия их многими подвигами и слезами.

81 Семь есть даров Духа. Слово Божие, перечисляя их, начинает сверху – от премудрости, и нисходит до конца – до духа страха Божия, – говоря: дух премудрости, дух разума, дух совета, дух крепости, дух ведения, дух благочестия, дух страха Божия (Ис. 11, 2. 3). Нам же надлежит начинать с очистительного страха, т.е. со страха мук, чтоб, прежде посредством его отторгши себя от худа и покаянием очистившись от скверн греха, достигнуть и сего чистого страха, дара Духа путем настоящим грядущи к нему, и в нем упокоеваясь во всяком делании добродетели.

82 Начавший страхом суда и преуспевающий в очищении сердца слезами покаяния, исполняется во-первых премудростью, так как страх начало ее есть, по реченному (Прит. 1, 7); потом разумом вместе и с советом, помощью которого избирает себе душеспасительные преднамерения. Сего же достигший чрез исполнение заповедей, восходит он к ведению сущего и получает точнейшее ведение божеских и человеческих вещей, а от сего сделавшись весь жилищем благочестия восходит в вышний град любви, и является совершенным; и тотчас чистый страх – дар Духа приемлет его, чтоб хранить положенное внутрь его сокровище царствия небесного. Сей страх, будучи крайне спасителен, того, кто достиг высоты любви, делает трепещущим и на всякий подвиг готовым из боязни, как бы не ниспасть с такой высоты любви, и не быть опять ввержену в ужас мук.

83 Чтение Писаний инаково бывает для тех, кои только вводятся в жизнь благочестия, инаково для тех, кои прошли до средины преуспеяния, инаково для тех, кои востекают к совершенству. Для одних оно бывает хлебом трапезы Божией, укрепляющим сердца их на священные подвиги добродетели, который и силу крепкую подает им на борение с духами в страстях действующими, и делает их мужественными борцами против демонов, так что они говорят: уготовал еси предо мной трапезу сопротив стужающим ми (Пс. 22, 5). Для других оно – вино чаши божественной, веселящее сердца их, в исступление их приводящее силою помышлений, ум их вземлющее от письмени убивающего и в глубины Духа испытательно вводящее, и всего его делающее породителем и находителем уразумений, – так что и им свойственно говорить: и чаша Твоя упоявающи мя, яко державна (Пс. 22, 5). А для третьих – елеем божественного Духа, умащающим их душу, укрощающим и смиряющим ее преизбытком божественных озарений и всю ее восторгающим превыше тела, так что и она хвалясь вопиет: умастил еси елеем главу мой, и милость Твоя поженет мя все дни живота моего (Пс. 22, 5. 6).

84 Доколе мы притрудно деятельным любомудрием в поте лица направляемся к Богу, умаляя страсти плотские, дотоле хлебом насущным, который возделыванием добродетелей уготовляется и сердца человеческие укрепляет, питается с нами Господь на трапезе дарований Своих. Когда же бесстрастием освятится у нас имя Его, и Он воцарится над всеми нашими душевными силами, покорив и умирив расстоящее, – худшее, говорю, лучшему, – и воля Его будет и в нас, как на небе; тогда новое и неизреченное пиво премудрости Слова, растворяемое умилением и познанием тайн великих, пиет Он с нами в царствии своем, в нас пришедшим. Когда же сделаемся мы причастниками Духа Святого, и добрым изменимся изменением, в обновлении ума нашего, тогда Бог сый, яко с богами, будет с нами, обóжив воспринятое (человечество).

85 Когда неудержимая вода страстных помыслов ума удержана будет наитием Духа Святого. и славная неподобных мыслей и воспоминаний бездна обуздается воздержанием и помышлением о смерти, тогда веет божественный Дух покаяния, и нисходят волны умиления, кои Бог и Владыка наш, вливая в умывальницу покаяния, умывает мысленные ноги наши и делает их достойными ступать по двору царствия Его.

86 Бог – Слово, быв плотью и совершенным став человеком кроме греха, естество наше в свою приял ипостась, и, яко Бог совершенный, воссоздал его и обожил. Слово же суще первого ума и Бога, с словесной его соединился частью и ее горе воскрылил – мудрствовать и помышлять о божественном. – Но и огнь суще, существенным и божественным огнем сим раздражительную силу его сделал способной живо противостоять пагубным страстям и враждебным нам бесам. А суще желанием (предметом желанным) всякого словесного естества и упокоением (полным удовлетворением вожделения, желательную его часть разжег внутреннейшей любовью к причастию оных благ вечной жизни. Таким образом всего обновив в себе человека. из ветхого Он сделал его новым.

87 Бог – Слово, священно совершив в Себе Самом наше восстановление, Сам Себя потом принес за нас в жертву чрез крест и смерть, и всегда дает жриму быти пречистому Телу Своему, и каждодневно предлагает его нам в душепитательную обильную трапезу, чтоб, вкушая его и пия пречистую кровь Его, в чувстве души делались мы чрез сие причащение лучшими, нежели каковы есмы, срастворяясь с ними, претворяясь из худшего в лучшее, и едино соделоваясь с сугубым Словом сугубо – и телом и душой разумной, яко с воплощенным Богом, и нам по плоти единосущным: так что мы не свои, но Того есмы, Кто едино сотворил нас с Собою чрез бессмертную трапезу, и тем нас сделал по домостроительству, что есть Сам Он по естеству.

88 Если, испытаны быв в трудах добродетелей и предочищены слезами, приступая вкушаем от хлеба сего и от чаши сей пьем, то сугубое Слово, с двумя естествами нашими в кротости нашей срастворяясь, всецело претворяет нас в себя – самого, яко воплощенное и нам, по человечеству, единосущное, и всех боготворит и Себе, яко сообразных с Ним и братий, усвояет, яко Бог и Отцу единосущный. Если же приступаем, будучи срастворены с веществом страстей и осквернены скверной греховной, то Оно, приближаясь к нам, естественным ему грехоистребительным огнем пожигает и попаляет нас всех, и жизненность нашу подсекает, но благоволением благости своей, а отвращением к нечувствию нашему будучи к тому понуждаемо.

89 Ко всем, по деятельному любомудрию, начавшим шествовать путем заповедей, Господь невидимо приближаясь, сшествует им; так как они не совершенное еще имеют мудрование, душа их еще много недоумевает в деле добродетели и душевные очи их праведно удерживаемы бывают в сие время, чтоб не познали своего преуспеяния, когда сшествует им Господь, содействует им избавляться от страстей, и простирает руку помощи к содеванию всякой добродетели. Когда же они продолжают делать успехи в подвигах благочестия и идти к бесстрастью чрез смирение; тогда Господь не хочет, чтоб они все еще оставались утомленными трудами добродетелей, но чтоб простирались далее и восходили к созерцанию. Почему, напитав их вдоволь хлебом слез, светом умиления благословляет, и ум их отверзает к познанию глубины божественных Писаний, – и тотчас скрывается от них, чтоб возбудить их и понудить к тщательнейшему исканию Его.

90 Праведно Господь укоряет в косности тех, кои долго медлят в трудах деятельной жизни и хотят расстаться с ними и на высшую востещи степень созерцания, говоря им: о несмысленные и косные сердцем, еже веровати (Лук. 24, 25) Тому, Кто ходящим по духу может открыть глубины Духа! Ибо нехотение от новоначальных подвигов переходит к совершеннейшим, и от буквы божественного Писания проходит к высшему его разумению и смыслу есть признак души ленивой, не ищущей вкусить сладости духовных благ и на зло себе отвращающейся от своего преуспеяния. За это ей, как несущей светильник свой погасшим, не только сказано будет: пойди, купи у продающих, но, по затворении пред нею чертога брачного, приложится: отойди; не вем тя откуду еси (Мф. 25, 9. 12).

91 Когда Господь Иисус Христос, как некогда к граду Вифании, приблизится к падшей душе, с целью воскресить ум ее, умерший от греха и погребенный под тлением страстей: тогда мудрость и правда, погруженные в печаль об умертвии ума, в слезах сретают Его, и говорят: если бы Ты здесь у нас был, блюдомый и хранимый, то брат наш – ум не умер бы от греха (Ин. 11, 21).После сего правда спешит напитать Господа Иисуса попечением о многом и деланием добродетелей, и почтить Его предложением трапезы злострадания (произвольных лишений) полной и многовидной; а мудрость, оставив всякое другое попечение и притрудное злострадание, предпочитает приседеть умному деланию, мысленным движениям Господа и слушанию созерцательных Его разумений. Господь же первую милостиво приемлет – за то, что она добре подвизается и усердствует напитать Его трапезою многообразного деятельного любомудрия, а за то, что она печется о многом и много занимается тем, что немного полезно, укоряет: ибо едино есть на потребу и на угождению Господу – лучшему помыслу подчинить худший, перстное мудрование души преложить в духовное, в потовых трудах добродетельных; а вторую похваляет и к Себе привлекает, как избравшую благую часть ведения духовного, в коем воспарив выше человеческих вещей, входит она в дивные глубины Божии, бисер многоценный оттуда себе добре покупает, и узревает сокровенные сокровища Духа: и бывает ей радость неизреченная, которая не отымется от нее.

92 Ум, умерщвленный страстями и оживотворенный присещением Господа Иисуса, отбросив камень нечувствия, разрешается от пленниц греха и тлетворных помыслов духовными слугами Господа, т.е. – страхом мук и трудами доброделания; вкусив же потом света будущей жизни, отпускается идти к бесстрастью, достигнув коего, восседает на престоле чувств, и чисто священнодействовав таинство видения, бывает сотрапезником Господа Иисуса, и вместе с Ним восшедши от земли на небо, соцарствует Ему в царствии Бога и Отца, почив от всех своих исканий.

93 Тамошнее, имеющее быть по разрешении от тела, возустроение для каждого ревнителя законно подвизающегося, прошедшего до средины и усовершившегося в меру возраста исполнения Христова, явственно видно бывает чрез действенное удостоверение Духа. Там вечная радость во свете присносущем составляет блаженство того наследия; радость непрестающая объемлет сердца законно здесь подвизающихся и веселие Духа Святого лобызает их, которое, по слову Господа, не отымется от них. Сподобившийся пришествия Утешителя здесь и плодами Его насладившийся в возделывании добродетелей, и обогатившийся дарами Его, радости исполнен сущи и всякой любви, – так как всякий страх отбегает от него, – в радости разрешается от уз тела, и с радостью вземлется от всего видимого, к коему еще живущи наперед забыл всякое чувство, и упокоевается в неизреченной радости света там, где есть всех веселящихся жилище; хотя тело некоторых во время разрешения и пресечения союза с душой и страждет, подобно женам при трудных родах.

3. Никиты Преподобного Стифата, третья сотня

1 Бог есть ум бесстрастный паче всякого ума и всякого бесстрастия, – свет и источник света благого, – премудрость, слово и ведение, и податель премудрости, слова и ведения. Кому даны сии дары чистоты ради, и в ком они усматриваются, в тех сохранным пребывает и еже по образу; так что они являются чрез то сынами Божиими, водимыми Духом, как написано: елицы Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии (Рим. 8, 14).

2 Которые трудами подвижническими сделали себя чистыми от всякой скверны плоти и духа, те стали приятелищами бессмертного естества чрез дарования Духа. До сего же достигшие полны суть света благого, от коего исполнены будучи в сердце тихим миром, отрыгают благие словеса и премудрость Божия течет из уст их в ведении божеских и человеческих вещей, и слово их чистое вещает о глубинах Духа. На таковых несть закона (Гал. 5, 23), так как они однажды навсегда соединились с Богом и благим изменились изменением.

3 С усердным тщанием притрудно простирающийся к божественному бывает отображением образа Божия добродетелями душевными и телесными; поелику тогда он в Боге и Бог в нем упокоевается, по срастворению, так что он от сего есть и видится образом божественного блаженства по богатству даров Духа, и по внутреннему устроению богом, Бог же – совершителем его совершенства.

4 Не по органическому устроению тела человек есть образ Божий, но по мысленному естеству ума, не описуемого телом, долу тяготеющим. Ибо как Божеское естество, вне всякой твари суще, не описуется, как неопределимое и нетелесное, некачественное, неосязаемое, неколичественное, невидимое, бессмертное, необъемлемое и отнюдь нами не разумеемое: так и данное от Него нам мысленное естество, как неописуемое, не телесно есть, невидимо, неосязаемо, необъемлемо, и есть образ бессмертной и присносущной Его славы.

5 Первый Ум сый, Бог единосущное в Себе имеет Слово с Духом соприсносущным, ни без Слова и Духа никогда не бывая, по причине нераздельности естества, не сливаясь с ними, по причине неслиянности сущих в Нем ипостасей. Почему и естественно рождая из существа своего Слово, Сам не отделяется от Него, несеком будучи в Себе. Имеет же соприсносущное Слово соестественным Себе собезначального Духа, предвечно от Отца исходящего, – и от родителя своего не отсекается. Ибо у них едино есть и нераздельное естество, хотя по различью ипостасей разделяется на лица, и троично воспевается – Отец, Сын и Дух святой. Лица сии, как единое естество и Бог един, никогда не отделяются от соприсносущего существа и естества. Сего-то триипостасного и единичного естества образ виждь в созданном Им человеке, но по части его мысленной, а не по видимой, по бессмертной, а не по смертной и разлагающейся.

6 Бог, несравненно выше сущи всех созданных Им тварей, рождая Слово без разделения с Ним, и Духа Святого испущая, в сохранение бытия и силы тварей, есть вне всего и внутрь всего. Таким же образом и причастный божеского Его естества, человек, будучи образом Его, по мысленной, не телесной и не смертной душе, и ум имея естественно рождающий слово из существа своего, вне и внутрь есть вещества и видимых сих членов тела. И как создавший его не разделен от своих ипостасей, – Слова и Духа: так и он, по душе, несеком есть и неразделен от ума и слова, единого естества и существа, неописуемого телом.

7 Триипостасно Божество, в Отце, Сыне и Духе Святом поклоняемое. Тречастным зрится и созданный Им образ – человек, душой, умом и словом поклоняющийся самому, создавшему все из не сущих, Богу. Что Богу по естеству совечно и единосущно, сие и образу Его по естеству соестественно и единосущно. По сим чертам усматривается, что есть в нас по образу, и по ним я есмь образ Божий, хотя срастворен с брением и прахом.

8 Ино – образ Божий, и ино то, что усматривается в образе. Образ Божий – душа мысленная, ум и слово, – единое и нераздельное естество; а усматриваемое в сем образе есть начальственность (самостоятельность), владычественность (независимость) и самовластность (свобода). Также – ино слава ума, ино достоинство его, – ино то, что по образу, и ино то, что по подобию. Слава ума есть возношение горе, приснодвижность к высшему, острозоркость, чистота, разумность, мудрость, бессмертие. Достоинство ума есть словесность, самостоятельность, владычественность, самовластие. То, что по образу, есть – иметь душу с умом и словом, личную, единосущную и нераздельную. Ум и слово принадлежат душе, нетелесной, бессмертной, божественной, мысленной, – и все они единосущны, совечны, нераздельны между собою и раздельны быть не могут. То, что по подобию, есть праведность, истинность, благоутробие, сострадание и человеколюбие. В ком сии качества в действии суть и постоянно пребывают, в тех ясно зрится и что по образу и по подобию.

9 Троечастная разумная душа видится опять в двух видах действования, из коих одно разумное, а другое – страстное. Разумное, по образу Создавшего ее сущи, неудержимо и неопределимо чувствами, яко вне и внутрь их бывающее. Сим действованием она, сприобщаясь к умным божественным силам, по естеству востекает к Богу, яко к первообразу своему, и божественным Его услаждаема бывает естеством. Страстное же ее действование чувствами раздробляется на многие части, подлежа страданиям и отрадам. Сим действованием она, сприобщаясь к естеству чувствительному, питательному и растительному, подлежит влияниям воздуха, холода и теплоты, и в пище имеет нужду для поддержания жизни, для возрастания и здоровья. Изменяясь под действием всего сего, она иногда похотствует, и бессловесные восприемлет похотения, уклоняясь от движения по естеству, иногда преогорчается и неразумным гневом волнуется, а иногда испытывает алчбу, жажду, печали, болезни, и опять успокаивается: так что здесь она то отрадами услаждается, то скорби терпит; почему эта сторона ее и называется справедливо страдательной или страстной, как в страстях и страданиях проявляющаясь. Когда же мертвенное сие пожерто бывает умной жизнью, в силу победы лучшего над худшим; тогда иживот Иисусов является в мертвенной плоти нашей (2 Кор. 4, 11), животворную производя в нас мертвость бесстрастия и нетленное бессмертие подавая наитием Духа Святого.

10 Как Творец всего, прежде создания всех вещей из ничего имел в Себе ведение о природе и сущности их, как Царь веков и предведатель всего; так и созданному им по образу Своему человеку в царя творения, дал иметь в себе не силу только все познавать, но и то, из чего все созданное составлено. Так сухое и холодное имеет он в персти, из коей сотворен, теплоту крови от воздуха и огня, влажные мокроты от воды, от растений растимость, от животно растений питаемость, от неразумных животных страстность, от Ангелов мысленность и разумность, от Бога вдохнутие оное невещественное, не телесную и бессмертную душу, видимую в уме и слове, и в силе Духа Святого, – чтоб быть и жить.

11 Богу, создавшему нас по образу и подобию Своему, бываем мы подобны добродетелью и разумением. Добродетель же Божия есть правда, преподобие и истина, как говорит Давид: праведен еси, Господи, и истина Твоя окрест Тебе (Пс. 118, 137, 88, 9), и еще: праведен: и преподобен: Господь (Пс. 144, 17). Бываем мы ему подобны также правотою и благостью, ибо благ и прав Господь (Пс. 24, 8); словом премудрости и словом разума, ибо сии в Нем суть, и Он именуется премудростью и разумом (Кол. 2, 3); святостью и совершенством, как Сам говорит: будите совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть (Мф. 5, 48), и: святи будите, якоже Аз свят есмь (Мф. 19, 12); смирением и кротостью, ибо говорит: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 29).

12 Ум наш, будучи образом Божиим, имеет свойственное ему в себе, когда пребывает в сродной ему деятельности и не допускает в себе движений, далеких от его достоинства и природы. Почему охотно любит вращаться в том, что к Богу относится и с Тем ищет соединиться, от Коего получил начало, Коим движется и к Коему устремляется по естественным своим свойствам, и Ему подражать желает человеколюбием и простотою. Чего ради рождая слово, ум, как другие небеса, возустрояет души единоплеменных людей, и твердыми их терпением деятельных добродетелей соделовает, и животворит их духом уст своих, подавая им силу против пагубных страстей. Таким образом и он является устроителем мысленной твари, подражая Создателю великого мира, Богу, и ясно слышит такое к себе свыше слово: аще изведеши честное от недостойного, яко уста Моя будеши (Иерем. 15, 19).

13 Кто пребывает в естественной уму деятельности и в достойном употреблении слова, тот чистым соблюдается от вещества и украшается кротостью, смирением, любовью и милосердием, и осияниями Святого Духа просвещается. К высшим созерцаниям устремляя очи ума, он достигает познания сокровенных тайн Божиих, и благолюбиво сообщает их словом премудрости тем, кои могут слушать сие, не только для себя размножая талант свой, но и ближним своим давая насладиться плодами его.

14 Кто лучшее из наших двух естеств превозвысил над худшим и сделал его свободным от влияния сего последнего, тот обрел невещественное между невещественными духами жительство, став и сам мысленным духом, хотя телесно видится вращающимся среди других людей.

15Пока естественные наши силы бесчинно держат себя между собою и распадаются на многие скопы, до тех пор мы не можем быть причастными и сверхъестественных даров Божиих. Оставаясь же непричастными их, мы далеко негде стоим и от таинственного священнодействия, совершаемого мысленным деланием ума на небесном жертвеннике. Когда же мы, ревностно проходя священные подвиги, очистимся от чувственных влечений и силою Духа соберем в едино образовавшиеся в нас скопы, тогда и неизреченных Божиих благ бываем причастны, и божественные таинства таинственного священнодействия ума достойно возносим Богу – Слову на пренебесный мысленный жертвенник Божий, как зрители и священнослужители бессмертных тайн Его.

16 Плоть похотствует на духа, дух же на плоть (Гал. 5, 17), и брань некая стоит между обоими ими скрытная, чтоб одному из врагов сих одержать победу над другим и перетянуть властительство на свою сторону. Это и есть то, что называется в нас крамолою, скопом, бунтом, восстанием, междоусобной бранью, коей раздирается душа.

17 Божественный свет с собою соединяет причастившиеся его души, и своим единством объединяет их в себе, и своими совершенствами совершенствует их, в глубины Божии вводит умное око их, и зрителями великих тайн делает их. Восхоти только крайнюю стяжать чистоту трудами духовными, и самым делом узришь в себе Богу любезное действо сказанного.

18 Для сохранения сокровенных сокровищ Духа, надо упраздниться от дел человеческих, избрав безмолвие, которое, чистотою сердца и сладостью умиления сильнее распаляя любовь к Богу, разрешает душу от уз чувств, силы ее возводит в естественное им состояние и им возвращает первобытное устроение.

19 Богоподобия, сколько оно для нас доступно, невозможно улучить ревнителю, если он наперед теплыми слезами не смоет приразившейся к нему тины греховной и не прилепится к исполнению святых заповедей Христовых. Иначе невозможно ему сделаться причастником неизреченных Божиих благ. Ибо желающий умно вкусить божественной сладости, всецело отстает от всякого мирского чувства, и душу свою всю занимает созерцанием отложенных Святым благ.

20 Сохранить неизменным Богоподобие, стяжаемое крайнею чистотою и полной любовью к Богу, возможно только при непрестанном простирании ока ума к Богу, в котором душа обыкновенно установляется чрез постоянное пребывание в доброделании, чрез непрестанную, чистую и непарительную молитву, чрез всестороннее воздержание и усердное чтение Писаний.

21 Когда кто сделается причастником Духа Святого и наитие Его познает из неизреченного некоего Его в себе действа и благоухания, которое ощутимо обнаружится даже и в теле: тогда в пределах естества пребывать таковой уже не может, но, добрым изменением десницы Вышнего изменившись, забывает о пище и сне, презирает все телесное, небрежет о покое плоти, и весь день пребывая в трудах и потах подвижнических, утомления какого-либо, или какой-либо потребы естественной не чувствует, ни голода или жажды, ни сна, или других нужд естества. Ибо любовь Божия с радостью неизреченной излилась в сердце его (Рим. 5, 5), и он, всю ночь в бодренном бдении проводя, в телесном упражнении умное совершает делание, бессмертной услаждается трапезою из бессмертных произрастений мысленного рая, в который будучи восхищен Павел, слышал неизреченные глаголы, которые не леть есть слышать человеку, имеющему пристрастие к чувственному.

22 Что из сущего в нас выше – для нас рачителей видимое или мысленное? Если видимое, то ничего уже не будет для нас предпочтительнее и желательнее вещей тленных. А если мысленное: то Дух есть Бог, и иже кланяется Ему, духом и истиной достоит кланятися (Ин. 4, 24). Таким образом телесное упражнение излишне бывает, когда в силе умное делание, от которого тяготеющее долу легким делается и все превращается в духовное, в единении его с лучшим.

23 Три есть степени в преуспевающих в восхождении к совершенству: очистительная, просветительная и таинственная или совершительная. Первая свойственна новоначальным, вторая – средним и третья – совершенным. По трем сим степеням восходя по порядку, рачительный подвижник возрастает до возраста Христова, и приходит в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13).

24 На очистительной степени стоят вводимые в священные подвиги. Свойственны ей – отложение образа перстного человека, освобождение от всякой чувственной страсти, облечение в нового человека, обновляемого Духом Святым. Делая ее – ненависть к чувственному, измождение плоти, удаление от всего, что может возбуждать страстные помыслы, раскаяние в содеянном; при сем – омытие слезами сланости греха, благоустроение нрава благодатью Духа, умиленным сокрушением очищение внутреннего сткляницы, т.е. ума, от всякой скверны плоти и духа, и влияние в него вина слова, веселящего сердце человека очищаемого и принесение его царю духов для вкушения. Конец же – действенное разжжение себя огнем подвижничества. трудами подвижническими извержение из себя всякого яда греховного, закаление себя чрез погружение в воду сокрушения и сделание себя мечем сильно посекающим страсти и бесов. Достигший сего угасил силу естественного огня, заградил уста львов, – свирепых страстей, стал силен духом из немощного сделался крепким и, как другой Авситидианин (Иов), воздвиг себе трофей терпения, победив искусителя.

25 На просветительной степени стоят действием священных подвигов преуспевшие в первом бесстрастии. Свойственны ей – водворение в уме образа здравых словес, или здравых на все воззрений и причастие Духа Святого. Дело ее – очищение ума действием божественного огня, мысленное сердечных очей отверстие, и рождение слова с высокими помышлениями разума. А конец – Слово премудрости, уясняющее все сущее и бывающее, ведение божеских и человеческих вещей, и откровение тайн царствия небесного. Достигший сего мысленным деланием ума на колеснице огненной носим бывает четверицей добродетелей, и, как другой Фесвитянин (Илия), еще живой вземлется в мысленный воздух и обходит небесные области, став выше всего земного.

26 На таинственной или совершительной степени стоят пришедшие уже в меру возраста Христова. Свойственно им – пресекать воздух, возноситься выше всего. вращаться в кругу горних чинов небесных, приближаться к первому Свету, и глубины Божии исследовать духом. Дело сей степени – исполнять зрителя таких предметов – ум ведением путей Промысла, законов правды и истины, и разрешения гаданий, притч и темных словес Божественного Писания. Конец же – тайноводствовать того, кто столь усовершен, к сокровенным тайнам Божиим. исполнять его неизреченной премудростью чрез сочетание с ним Духа. и в великой Церкви Божией являть его мудрым богословом, просвещающим людей богословскими поучениями. Достигший сей меры действом глубочайшего смиренномудрия и сокрушения восхищаем бывает до третьего неба богословия, как другой некий Павел, и слышит неизреченные глаголы, которые не леть есть слышать и человеку, под влиянием чувств состоящему, вкушает неизреченные блага, коих око не видало, и о коих ухо не слыхало, и делается служителем тайн Божиих, став устами Его, и совершает их для людей Словом, почивая при сем блаженным покоем в Боге, совершенный в совершенном, и с богословами в общении пребывая с высочайшими силами Херувимов и Серафимов, коим принадлежит слово премудрости и вместе слово разума.

27 Духовное возрастание ревнителей о спасении соответствует возрастанию Господа нашего Иисуса Христа человечеством. Когда они младенчествуют в новоначалии, тогда, подобно Господу Иисусу, млеком питавшемуся, питаются млеком телесных добродетелей, или телесного обучения, которое вмале (ненадолго) есть полезно возрастающим в добродетели и мало-помалу отлагающим младенчество (1 Тим. 4, 8). Когда возрастут они до возраста юношей и твердою начнут питаться пищей видения истины Божией, как имеющие чувства душевные уже обученными (Евр. 5, 14), тогда уподобляются Господу, преуспевшему возрастом и благодатью. посреди старцев сидящему и открывающему им глубокие тайны (Лк. 2, 46). Когда же придут в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13), тогда бывают подобны Господу, возвещавшему всем слово покаяния, научавшему народ тайнам царствия небесного, и между тем к страданию своему спешно приближавшемуся. Таков конец и всякого, совершившегося в добродетелях, чтоб, прошедши все возрасты Христовы, вступить в прискорбные искушения в соответствие кресту Его.

28 Пока мы состоим под стихиями телесного обучения, дотоле под приставниками и повелителями бываем, как младенцы, стрегомы, чтоб не касались брашен не должных, не давали воли осязанию, не засматривались на красоту, не слушали песней сладких, не услаждали обоняния ароматами, хотя мы наследники и господа всего отцовского достояния. Когда же кончится это время обучения и завершится бесстрастием, тогда, освободясь от закона мудрования плотского, пребываем мы под законом Духа и всыновление восприемлем. Когда же и сие совершится, тогда Дух вопиет в сердцах наших: Авва Отче!, показуя и давая уразуметь нам сыновство наше и наше к Отцу и Богу дерзновение, – и сопребывает и беседует с нами, как с сынами и наследниками, не держимыми уже под игом рабства чувствам (Гал. 4, 3. 7).

29 Пред теми, кои, подобно Петру, преуспели в вере, подобно Иакову, востекли к надежде и, подобно Иоанну, совершились в любви, Господь, возведши их на высокую гору Богословия, преобразуется: зрак лица Его в чистом слове просвещается, как солнце; одежды Его в уразумениях неизреченной премудрости бывают светлы, как свет, и Он – Бог Слово – узревается ими стоящими посреди закона и пророков, то как законоположитель и учитель, то как открыватель глубоких и сокровенных сокровищ премудрости, то как предзритель и предсказатель грядущего. Тогда, как облак светлый, осеняет их Дух, и глас таинственного Богословия приходит к ним оттуда, учащий их таинству триипостасного Божества, и так вещающий им: се возлюбленный мой предел совершенства, о нем же благоволих, – чтоб вы были мне сынами совершенными в совершенном Духе.

30 Как не иже яве иудей есть, ни еже во плоти обрезание: но иже в тайне иудей, и обрезание сердца духом, а не писанием (Рим. 2, 28. 29): так и муж совершен в ведении и премудрости не тот, кто мног только в явном краснословии, и истинный ревнитель благочестия не тот, кто старателен о явных телесных подвижнических трудах, но кто тщателен в сокровенном умном делании, ему же похвала не от человек, но от Бога (Рим. 2, 29), как не познаваемому людьми, но ведаемому и любимому Богом, и теми, кои тем же Духом водятся.

31 Если от дел закона не оправдится всяка плоть пред Богом (Рим. 3, 20), то кто одними подвижническими трудами и потами совершенным явится пред Богом? Ибо деянием (деятельной жизнью) мы приходим только в навыкновение добродетели и пресекаем действо страстей, но этим одним не делаемся совершенными в меру исполнения Христова. Что же возводит нас в полное совершенство? Искренняя вера, которая есть уповаемых извещение (Евр. 11, 1), которою Авель множайшую паче Каина принес Богу жертву и свидетельствован бысть быти праведник (Евр. 11, 4), и Авраам зовом послуша изыти и переселиться в землю обетования (там же ст. 8, 9). Она возводит истинных ревнителей к крепкому упованию приятия великих даров Божиих, и дает им в сердце неистощимые сокровища духовные, чтоб износить оттоле ветхие и новые тайны Божии и давать требующим. Сподобившийся быть причастником ее восходит в любовь к Богу и ею делается совершенным в ведении Бога, и входит в покой Его, почив и сам от всех дел своих, якоже и от своих Бог (Евр. 4, 10).

32 Древле Бог противившимся в неверии клялся, что не внидут в покой Его; почему они и не могли внити за неверствие (1 Петр. 3, 20; Евр. 3, 11; 4, 6). Как же ныне некоторые без веры одним телесным деланием чают внити в покой бесстрастия, когда видим, что многие не возмогли внити сим образом и почить от всех трудов своих? Всякому потому смотреть надлежит, не лукаво ли сердце его, исполнено быв неверием, чтоб не лишиться за то, не смотря на пребывание во многих трудах, упокоения и совершенства своего, ибо ради того и подъемлются труды деятельной жизни, чтоб, так как ему оставлено еще субботство, внити в покой бесстрастия, а не впасть в древнюю притчу противления (Евр. 4, 11) и не пострадать того, что пострадали противившиеся тогда по неверию.

33 Будучи чувственны, словесны и разумны, десятину некую должны приносить Богу и мы от себя: как чувственные, должны мы добре воспринимать чувствами впечатления от чувственных вещей, и чрез красоту их востекать к созерцанию Создателя их; как словесные, добре говорить должны о божеских и человеческих вещах; как разумные, непогрешительные разумения должны иметь о Боге, о вечной жизни, о царствии небесном и сокрытых в нем таинствах духовных, чтоб, и по строгом исследовании, оказаться нам и чувствующими, и говорящими, и мудрствующими здраво и безукоризненно, по Богу: в чем и состоит истинная мера совершенства нашего и Священное Богу приношение.

34 Истинная десятина наша Богу есть душевная пасха, т.е. прехождение всякого страстного нрава и всей неразумной чувственности. Сей, вкусивший пасхи, причащается Агнца непорочна, взявшего грех мира, и не умрет к тому, но, по слову Господа, жить будет вовеки (Иоан. 6, 50, 51).

35 Возбудившийся от мертвых дел со Христом воскрес. Если он воскрес со Христом в ведении, Христос же к тому не умирает (Рим. 6, 9), то им не будет более обладать смерть неведения. Ибо кто древле умер грехом, сдвинувшись с естественного движения, умер единожды; а Кто ныне живет, живет Богу свободою Духа Святого, возбудившего его от мертвых дел греха: так что он не живет уже плоти и миру, умерши для членов тела и для дел житейских, но живет в нем Христос, как сущем под благодатью Духа Святого, и не состоящем под законом греха, поскольку члены свои представляет в орудие правды Богу и Отцу.

36 Освободивший члены свои от рабства страстям и предавший их в рабство правде, приблизился к освящению Духа Святого, став выше закона плоти; и грех не будет уже обладать им, пребывающим в свободе и под законом Духа. Ибо не таков конец рабства страстям, каков конец работы правде: тот обыкновенно кончается мысленной пагубою души, а этот вводит в жизнь вечную во Христе Иисусе Господе нашем (Рим. 6, 12 – 23).

37 Закон плоти обладает человеком, пока он живет плотски; когда же он умрет и умертвится миру, тогда разрешается от закона ее. Иначе же умертвиться миру нельзя, как умертвившись для членов плоти; а для них умерщвляемся, когда делаемся причастниками Духа Святого. Духа же Святого причастниками признаемся мы, когда приносим Богу достойные плоды Духа: любовь к Богу от всей души, и к ближнему от сердца, сердечную радость от чистой совести, мир душевный от бесстрастия и смирения, благостыню помыслов ума, долготерпение в скорбях и искушениях, благость в благоустроении нрава, внутреннейшую веру в Бога, ни в чем не колеблющуюся, кротость от смиренномудрия и умиления и всяческое воздержание чувств. Когда станем мы приносить такие плоды Богу, тогда будем вне закона плоти. И закон не будет уже для нас наказателем за плоды, какие, живя для плоти, принесли мы смерти. Ибо мы свободны стали от закона ее, как воскресшие со Христом от мертвых дел свободою Духа.

38 Начаток Духа в бане пакибытия приявшие и сохранившие его неугасимым, будучи тяготою плоти бременимы, воздыхают сами в себе, всыновления чающе от исполнения Утешителева, чтоб увидеть избавление своего тела от работы тлению (Рим. 8, 23). Ибо Дух вспомоществует им в естественных их немощах и ходатайствует о них воздыханиями неизглаголанными (Рим. 8, 26); так как по Богу есть мудрование их и упование их чает увидеть откровение сынов Божиих в мертвенной плоти их, что есть животворная мертвость Иисусова, чтоб и им пребыть сынами Божиими, от Духа Святого водимыми, и, освободясь от рабства плоти, внити в свободу славы чад Божиих, коим, яко любящим Бога, вся поспешествуют во благое (Рим. 8, 28).

39 Божественное Писание постигается духовно, и сокрытые в нем сокровища только духовным открываются Духом Святым. Душевный же человек откровения их приять не может (1 Кор. 2, 13. 14), – так как он, кроме чередования помыслов своих о другом чем думать, или внимать тому, что говорит другой, неспособен. к тому же он не имеет в себе и Духа Божия, испытующего глубины Божии и единого ведающего Божие (1 Кор. 2, 10. 11), но имеет дух мира чувственный, ревности и зависти полный, спорливостью и раздором переполненный, по причине коего ему юродство есть углубляться в смысл Писания и мысли его исследовать. Не имея силы разуметь его, – так как все, содержащееся в Божественном Писании, духовне возтязуется (1 Кор. 2, 14), – божеских ли или человеческих дел то касается, – он насмехается над теми, кои духовне то срассуждают (1 Кор. 2, 13), и таковых не духовными и не Духом Божиим водимыми именует, а возводительными (анагогиками, по произвольному наведению открывающими духовный смысл в Писании), и их слова и духовные разумения извращает и перетолковывает по своему смышлению. Но духовный не таков, но востязует убо вся под воздействием Божественного Духа, сам же он ни от кого востязуем быть не может, так как у него ум Христос, которого никто изъяснить не может (1 Кор. 2, 15. 16).

40 Огнем откроется последний день, и огнем будут испытуемы дела каждого (1 Кор. 3, 13), говорит св. Павел, прилагая при сем, что, чьи дела по существу нетленны, каковые он внутрь себя отложил в созидание свое, те пребудут посреди огня нетленными, и не только не сгорят, но еще сделаются блестящими, очистившись совершенно от малых каких-либо пятен. А чьи дела тленны по веществу, каковые он, как бремя, на себя возложил, те возгоревшись сгорят и оставят его в огне ни с чем. Дела нетленные и пребывающие суть – слезы покаяния, милостыня, сострадание, молитва, смирение, вера, надежда и всякое дело, в видах истинного благочестия содеваемое, – кои, и когда живет человек, созидаются в нем во святой храм Богу, и когда умирает, отходят с ним и сопребывают с ним нетленными вовеки. А дела, в огне истлевающие, как для всех явно, суть – сластолюбие, славолюбие, сребролюбие, ненависть, зависть, воровство, пьянство, досаждение, осуждение и всякое дело, телом совершаемое, по похоти или гневу. Все такие дела, и когда живет человек, разжигаясь похотью, тлеют вместе с ним, и когда отторгается он от тела, отходят вместе с ним, но не сопребывают с ним, а быв истреблены огнем, делателя своего оставляют в огне на нескончаемую вовеки веков муку.

41 Познание Бога означает, что, наздавшийся в нем чрез смиренномудрие и молитву, познан Богом и обогащен от Бога неложным познанием сверхъестественных тайн Его. А в ком видится надмение, тот не чрез них (не чрез смирение и молитву) наздался в нем (в познании Бога), но водится духом мира сего чувственного. Почему таковой, хотя и кажется знающим нечто, ничего из божественных вещей не знает, как должно. Любящий Бога и ничего не почитающий достойным предпочтения любви к Богу и ближнему познал и глубины Божии и тайны царствия Его, как знать надлежит тому, кто Духом Божиим движется, и познан от Бога истинным делателем рая церкви Его, который любовью и совершит волю Божию, обращая души и достойными делая недостойных словом, данным ему от Духа Святого, и дело свое чрез смиренномудрие и сокрушение соблюдет некрадомым.

42 Все мы крещены водою и Духом Святым, и все тоже брашно духовное вкушаем, и все тоже питие духовное пьем: каковое брашно и питие Христос есть. Но не во множайших из нас благоволит Бог (1 Кор. 10, 2-5). Ибо многие из верных и ревностных Христиан тела свои многими подвижническими трудами и телесными деланиями измождили и утончили; но, как они при сем не имеют умиления от сокрушенного и благолюбивого сердца, и милосердия от любви к ближним и к самим себе, то оставлены пустыми, лишенными исполнения Духа Святого и удаленными от истинного познания Бога, имея мысленные ложесна свои неплодными и слово бессольное и бессветное.

43 Чего ищут Назореи от Господа, не есть только взойти на гору Синай деянием, или только пред взытием туда очиститься, убелить ризы свои и не иметь соития с женой, но и то, чтоб узреть не задняя Божия (Исх. 33, 23), а самого Бога, изъявляющего им Свое благоволение, дающего им скрижали ведения, и посылающего их на созидание людей своих.

44 Не всех слуг своих и учеников Господь вводит с Собою в откровение сокровенных и высших тайн своих, но только таких неких, коим дано ухо для слышания, коих око открыто для видения и язык новый ясен. Таких взяв и отлучив от прочих, кои тоже ученики Его суть, восходит на Фаворскую гору созерцания и преображается пред ними; не тайно открывая им потребное о царствии небесном, но явно показуя славу и светлость Божества.

45 Многие с полным усердием возделали нивы свои и семя чистое посеяли на них, посекши наперед терния и волчцы сожегши огнем покаяния. Но, как Бог не одождил на них дождя Духа Святого от сокрушения, то они ничего с них не пожали; ибо они высохли от бездождия и не принесли в себе многоплодного колоса Боговедения. Почему такие, если не с гладом слова Божия, но со скудостью Боговедения и с пустыми руками вышли из тела, малым нечим от воздаяния запасшись на путевое содержание.

46 Всякий, износящий из уст своих полезные к созиданию ближнего слова, из благого сокровища сердца своего износит их, по слову Господа (Мф. 12, 35). Но никто не может войти в Богословие и сказать подобающее о Боге, как только Духом Святым; и никто, Духом Божиим говорящий, не говорит того, что противно вере во Христа, но одно то, что назидает, что к Богу возводит и в царствие Его вводит, древнее благородство восстановляет и с Богом соединяет. Если теперь явление Духа каждому дается на пользу (1 Кор. 12, 7), то обогатившийся словом премудрости Божией и благую часть слова разума приявший, состоит под действием Божественного Духа и храм есть неистощимых сокровищ Божиих.

47 Не оставляется непричастным благодати Духа никто из уверовавших во Христа и крестившихся, если только он не предал себя совсем в плен всякому действию противного духа и не осквернил веры делами, или с нерадением и беспечностью не сжился. Кто же сохранил неугасимым начаток Духа, приятый им в крещении, или угашенный опять возжег делами правды, тому невозможно не приять и исполнения Его.

48 Имеющий любовь не умеет по рвению завидовать, не превозносится, как высокоумный и продерзый, не надмевается ни перед кем, не бесчинствует, творя неподобное в отношении к ближнему, не себе только полезного ищет, но и что полезно ближнему, не раздражается на того, кто опечаливает его, не вменяет во что-либо, если иногда придется пострадать что злое, не радуется о неправде друзей, но срадуется об истинной правде их, все находящее на него печальное покрывает, всему в простоте и незлобии верует, все обетованное нам Богом получить надеется, всякие искушения претерпевает, не воздавая злом за зло; и никогда от любви к ближнему не отпадает делатель любви (1 Кор. 13, 4-8).

49 Когда пятерица чувств подчинена четырем главнейшим добродетелям и хранит всегдашнюю им благопокорность, тогда естество тела, из четырех стихий составленное, не мешает колесу жизни двигаться безмятежно. Когда же оно так движется, тогда силы наши не восстают одна против другой, но страстная часть похотения и гнева согласуется с мысленной, и ум, восприяв естественную свою державную власть, из четырех главных добродетелей устрояет себе колесницу, а трон из служебной пятерицы, и, победив тиранствующую плоть, вземлется четвероконно восхищаемый на небеса и, представ Царю веков, венчается венцом победы, и в Нем упокоевается от течения своего.